— Всё? — с надеждой спросила Роня.
— Да кто бы знал, — вздохнул Егор. — Думаю, что сойдёт!
Решение чинить дом даже не подверглось обсуждению. Просто проснувшись утром в душной от тлеющей печки комнате, они как-то сами решили не сговариваясь, что неплохо бы покрасить стены. Как в старину — извёсткой. А ещё поставить нормальную кровать, занавески купить и вывезти хлам.
Им почему-то нравилось это ужасающее место в котором даже не было электричества, а зимой печка бы, наверняка, не помогла. Но забросив все дела, даже не задумавшись о том, что делать так категорически не стоит, поехали таки в строительный, и едва успев заехать домой к Веронике, чтобы принять душ, помчали за город.
При свете дня двор пугал ещё сильнее. Трава в человеческий рост, красивыми стогами лежала на территории, дикая природа поглощала участок, наводя свои порядки. Один сорняк — вытеснял других, а потом приходили малина с вишней и давили всё живое на своём пути.
Работа закипела. С невероятным энтузиазмом эти двое принялись за неё, не пригласив ни профессионалов, ни друзей-помощников. Даже Лев, который наведался узнать что происходит на его участке, был отправлен восвояси ни с чем.
Выносили старые лопаты и грабли, стол и набор разномастных стульев. Всё это, пока было солнце и не слишком дул ветер, чистили и красили. Всё кривое пошло на свалку, всё ровное — обновилось.
Запуская учёбу, пропуская репетиции — Вероника сходила с ума от счастья, утром выходя из машины Егора с пакетом очередных материалов или чистящих средств, а вечером усталая заваливаясь на пассажирское сиденье.
И разъезжаясь по разным квартирам, чтобы спать, они долго прощались. Так мучительно, будто речь шла о вечности, а не паре часов.
— Мне это не нравится! — говорил иногда Влад, строго глядя на сестру. — Он же уходил!
— Только ненадолго…
— Он может сделать это снова!
— Не может, — отвечала Вероника, и думала о дачном домике, который теперь ей казался её самым родным и единственным домом.
После радости неприятности, по теории вероятности. Так говорят, кажется?
Это случилось в одно воскресное утро, когда выспавшаяся Вероника выходила из квартиры, чтобы бежать вниз, к Егору.
— Простите, Вероника? — женский голос, очень мягкий и тихий позвал и она застыла так и не нажав на кнопку лифта. — С вами можно поговорить?
Примечание:
Я любить тебя буду — Можно?
Даже если нельзя… Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!
"Я любить тебя буду, можно?" — Э. Асадов
=Пообещайте мне любовь… такую вечную!
— Меня зовут Сафо! Мы виделись как-то… нам сдал “квартиру без комнаты” Егор…
— Д-да, да. Я вас… не помню, простите, — улыбнулась Вероника.
— Ну мы виделись всего раз, в кафе. Вы были со Львом, — закивала Сафо. — У нас тут приглашения для Егора, и, видимо, вас. На свадьбу. Передадите?
Девушка была ужасно милой, улыбчивой и очень светлой. Но от простых слов, которые она сказала с совершенно очаровательной улыбкой, отчего-то стало страшно. Потому, как замороженная, Вероника взяла карточку, кивнула и скрылась в лифте.
Одно только слово “свадьба” перепугало до ужаса. Будто в этом простом событии таится ужасный смысл, что-то большее, чем торжество с тамадой.
Это глупости. Это в прошлом. Не со мной. Он никого раньше не любил…
Вероника торопливо выскочила из подъезда и бегом бросилась к машине Егора.
— К кому это ты так торопишься? — рассмеялся он, притягивая её к себе.
— Ты чем-то расстроена? Мне не особенно нравится, когда кто-то хмуро молчит. Давай… сразу нет! Никаких молчаний и хмурого лба. Окей?
— А я…
— Ну? — потребовал Егор, и с силой надавил на лоб Вероники, разглаживая морщинки. Потом вручную попытался нятянуть уголки её губ, будто она улыбается.
— Это тебе… передала Сафо, которая снимает квартиру без комнаты…
Егор Иванович взял приглашение, прочитал его и бросил на заднее сиденье.
— И?
— Я просто…
— Решила, что если мы пойдём на эту свадьбу, после неё я тебя брошу?
Вероника не ответила, просто поджала губы и кивнула. Почти незаметно, так, что Егору пришлось додумывать, что это было “да”.
— Ты что, мяч, чтобы тебя бросать? — язвительно спросил он.
— Чего?
— Ничего! Я ни с кем не “”встречался”, — он изобразил пальцами кавычки, — чтобы расставаться. Всё заканчивалось — это разные вещи. У нас другая история.