- Нет.
- Хорошо, - она еще раз погладила его по спине. - Тогда я пойду рассчитаюсь с Тимом за работу. Увидимся позже.
Чэз не знал, сколько времени простоял без движения у письменного стола. Очнувшись, он направился работать в сарай. Было довольно холодно, зима быстро вступала в свои права. Если ковбои и заметили странное поведение босса, то благоразумно помалкивали.
- Я не возражал, когда ты переделывала одну из ванных комнат, когда в полу появились ужасные дырки и пришел ненормальный электрик, меряя шагами гостиную, Чэз пытался убедить свою жену не совершать очередную ошибку. - Я был воплощением понимания и терпимости...
- Неужели?! - усмехнулась та.
- Да, я был смирной овечкой. - В глазах Чэза читалась такая искренность, что Шейн почти поверила его словам. - Боже, есть ли на свете мужчина, способный сохранить голову на плечах во время ремонта в доме! На этот раз ты зашла слишком далеко! Что это за ящики стоят в моем кабинете?
- Я решила поставить их туда ненадолго, чтобы...
- Я не могу пробраться к письменному столу!
- Зато я могу. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи мне, я с удовольствием принесу все необходимое.
- Дело не в этом. В ящиках лежат рождественские украшения, не так ли? - нахмурился Чэз, как будто Шейн совершила что-то ужасное.
- Я подумала, что...
- В моем доме этого не должно быть.
- Нет?
- Я не справляю Рождество.
Шейн была шокирована его словами:
- Что ты имеешь в виду?
- Никаких электрических огоньков, елок, глупых керамических ангелов и Санта-Клаусов, никаких гирлянд и шаров, ничего зеленого и красного. Ясно?
- Нет, - возразила Шейн.
В голубых глазах Чэза засверкали молнии.
- Нужно повторить еще раз?
- Я своего решения не изменю.
Прежде чем ситуация вышла из-под контроля, в дверях показался Джимбо.
Он посмотрел на Шейн, потом на Чэза и понимающе хмыкнул. Шейн решила обратиться к нему за подтверждением:
- Твой босс сказал, что не справляет Рождество. Это правда?
Но Джимбо счел за лучшее поддерживать нейтралитет.
- Я просто работаю здесь, мэм, и ничего не знаю об этом.
- Не знаешь или не хочешь говорить? - сурово поинтересовалась Шейн. Давай же, Джимбо, скажи мне! Никакого Рождества? Никогда?
- Я знаю босса только пять лет, - нервно начал тот. - Обычно он запирается в кабинете с бутылкой, пишет письма и напивается в стельку.
- Джимбо!
- Что? Что я такого сказал?
- Если бы я хотел, чтобы жена знала о моих слабостях, то рассказал бы ей обо всем сам. Не забывай, кто платит тебе деньги за работу!
- Но я обязан отвечать на ее вопросы, она моя хозяйка.
Шейн поняла, что пора вмешаться. Она быстро встала между мужем и Джимбо и мягко спросила:
- Ответь, пожалуйста, Чэз: почему ты так не любишь Рождество?
Чэз многозначительно посмотрел на Джимбо и кивнул в сторону двери. Тот поспешил удалиться.
- Пожалуйста, ответь: в чем дело?
- По правде говоря, Рождество пробуждает во мне тяжелые воспоминания, - признался Чез.
"У меня тоже есть горькие воспоминания о Рождестве, но я все равно люблю этот праздник", подумала Шейн и мягко спросила:
- Больше тебе нечего мне сказать?
- Прости, я не намерен это обсуждать. Шейн было больно слышать эти слова, но она знала, что самое главное сейчас - переубедить его, а не допрашивать, поэтому она попыталась еще раз:
- Я понимаю тебя, Чэз, но ты не можешь не справлять Рождество. Подумай о Сарите...
- Не вмешивай в это мою дочь! - помрачнел Чэз.
Но Шейн не собиралась сдаваться:
- Неужели ты и вправду думаешь, что тебе удастся вычеркнуть этот праздник из своей жизни?
Чэз равнодушно пожал плечами:
- Меня это устраивает.
- А меня нет. И Сариту тоже. Уверена, донья Изабелла не обрадуется, узнав об этом.
- Она ничего не узнает, потому что не будет встречать Рождество с нами.
- А как же я? Мне ты разрешишь быть с вами?
Или мои желания не в счет?
- Я еще не решил. Скажи, ты беременна? У Шейн перехватило дыхание, на глазах выступили слезы, "Чэз изменился: он не такой, каким был девять лет назад, - убеждала она себя. -Обстоятельства изменили его, сделав его сердце холодным как лед. Что же случилось? Что сделало его таким жестоким? Как мне вернуть прежнего Чэза?"
- Я не знаю точно, - уклончиво ответила она. Чэз, очевидно, понял свою ошибку, потому что обнял ее и тихо сказал:
- Прости, Шейн, мне не следовало вспоминать об этом.
- Накануне праздника от тебя ушла Мадлен, поэтому ты не любишь Рождество? - мысленно готовясь к новым оскорблениям, спросила она.
Но Чэз проявил терпение и спокойно ответил:
- Это никак не связано с ней, не люблю я этот праздник, и все.
- Это твое последнее слово?
- Да.
Глава 8
Моей давно потерянной невесте
Сам не знаю, почему я решил написать тебе в этом году. Сила привычки? А может, мне нравится страдать? Я не люблю тебя. Нет, не люблю! Я неспособен больше любить! Все чувства умерли во мне давным-давно! Почему же я до сих пор сравниваю всех женщин с тобой? Они так не похожи на тебя!
Шейн, что случилось с нашей любовью? Почему я не могу забыть тебя?
***
- Мы же обсуждали этот вопрос! Я не справляю Рождество! - воскликнул Чэз, увидев, что Шейн стоит на стремянке в гостиной и развешивает гирлянды вдоль стен.
- Что ты имеешь в виду? - невинно поинтересовалась она.
- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, терпеливо объяснил Чэз. Эти рождественские украшения. Мы же договорились: никакого Рождества в моем.., в нашем доме!
- Нашем доме? - Шейн сделала вид, что удивлена: ей было очень весело сегодня.
Чэз улыбнулся в ответ, но тут же вспомнил, что сердится на жену, и помрачнел:
- Я хочу, чтобы ты немедленно выкинула всю эту ерунду!
- Не глупи, Чэз! Эти украшения не для встречи Рождества, улыбнувшись, солгала она.
- Зачем тогда тебе эти разноцветные лампочки?
- Клянусь, они не для Рождества.
- Неужели?
- Хочешь, докажу?
- Давай. Очень интересно послушать.
- Рождественские огоньки обычно красные или зеленые, а эти розовые. Шары же невозможно повесить на елку - они такие хрупкие!
- Да, действительно, ты права. А еще у них неподходящий вишневый цвет! - улыбаясь, уступил Чэз.
- Как видишь, здесь нет ни сосновых шишек, ни омелы - ничего рождественского!
- А это что такое? - поинтересовался он, поднимая одну особенно яркую гирлянду.
- Это для украшения интерьера. Посмотри, у нее даже другой цвет.
- И какой же? Саламандрово-красный?
- Хватит издеваться, - улыбнулась Шейн. -Ты же сам прекрасно видишь, что она голубая.
Вернее, цвета голубой ели.
- А я думал, что ель - вечнозеленое растение...
- Необязательно.
- Ох, устал я от твоих доказательств! - улыбнулся он и тут же стал абсолютно серьезным:
- Я своих привычек не меняю, поэтому.., прошу убрать отсюда всю эту ерунду и не украшать мой дом гирляндами. Кто-то может наступить и пораниться, - добавил он несколько мягче.
К ногам Чэза змейкой упала гирлянда.
- Знаешь, - тихо сказала Шейн, - я удивлена, что ты не упомянул о дырках в полах и стенах. Все электрокабели проведены, и Джимбо обещал к вечеру заделать все дырки.
- Интересно, как он это сделает?
- Не имею представления. Он хочет удивить тебя.
- Надеюсь, его сюрприз не будет таким шокирующим, как нерождественские гирлянды?
Шейн не успела ответить, потому что в дверях гостиной показалась донья Изабелла. Рядом с ней, вцепившись ручонками в бабушкину юбку, стояла испуганная малышка.
- Донья Изабелла! Какой приятный сюрприз! -Ослепительно улыбаясь, Шейн подошла к гостям. - Это, должно быть, Сарита? Здравствуй, милая.
Девочка спрятала личико среди многочисленных складок бабушкиной юбки, но потом все-таки решилась осмотреться. Донья Изабелла внимательно взглянула на Чэза, затем на Шейн и сказала: