Чэз никак не мог представить Рейфа - мужественного, волевого человека - беспомощным подростком.
- Она что же, бросила его на произвол судьбы?
Шейн молча кивнула и продолжила свой рассказ:
- Я очень не хотела уезжать. Я была готова жить с Рейфом на улице, лишь бы остаться в Коста-Рике. Но кто станет слушать маленького ребенка!
- И как тебе жилось у нее? - осторожно спросил Чэз, прижимая ее к себе и чувствуя, как она дрожит.
- Тетя Джеки любила рассказывать о том, какой легкомысленной и порочной была моя мать и что она была против ее брака с моим отцом. Первое, что она сделала, когда мы приехали во Флориду, - сожгла мое скудное имущество, в том числе и любимую куклу - подарок Рейфа... - У Шейн задрожали губы и на глазах выступили слезы. - Ты часто спрашивал меня, почему мне так хочется иметь на Рождество елку... Понимаешь, у тети Джеки ее никогда не было... Я росла, как Золушка у злой мачехи...
- А как же Рейф? - спросил Чэз, когда она немного успокоилась. - Он искал тебя?
- Да, и нашел.
- Сколько тебе было тогда лет?
- Двенадцать.
"Девять лет - вечность для маленькой сироты! - подумал Чэз. - Девять лет! Я искал тебя так же долго, Шейн!" Вслух он поинтересовался:
- И тетя Джеки вернула тебя?
- Нет, - Шейн брезгливо поморщилась, как будто испачкалась чем-то мерзким. - Она продала меня ему.
Чэз почувствовал, что всей душой ненавидит эту отвратительную женщину. Он еще крепче прижал к себе Шейн, шепча ласковые слова.
- Нет, Чэз, - остановила она его, - ты меня не так понял. Я рассказала тебе эту историю не для того, чтобы ты меня пожалел!
- Не волнуйся, все хорошо...
- Нет, - Шейн спрятала лицо у него на груди, все плохо! Я знаю, ты не можешь любить меня, но Сарите очень нужна твоя любовь. Она невинный ребенок, не заставляй ее страдать, как страдала я. Девочка нуждается в бабушке. Прошу тебя, Чэз, выполни мою просьбу!
- Не надо, не плачь...
Шейн торопливо вытерла слезы:
- Прости меня, я больше не причиню тебе боли... Дом для Сариты готов и я ухожу.
Чэзу хотелось кричать, плакать, ругаться на чем свет стоит, но.., он не мог, сраженный неожиданным известием: она все же собирается уйти от него!
Глава 10
Чэз удивленно замер в дверях гостиной, увидев, что Пенни беседует с доньей Изабеллой. И не просто беседует, а учит играть в карты!
- Боюсь, вы расстроитесь, увидев мои карты, ухмыляясь, заявил Пенни.
- Я постараюсь держать себя в руках.
- Масть! Вы проиграли!
- Сыграем еще раз, сеньор Пенворси?
- Охотно, сеньора! Только не называйте меня полным именем.
- Как вам угодно, сеньор Пенни.
- Так, уже лучше! - усмехнулся тот, выкладывая карты на стол. - Два туза, два короля.
- Впечатляет, - улыбнулась донья Изабелла. -А у меня четыре дамы. Я выиграла, не так ли?
"Вот уж не думал, что настанет такой день, когда я увижу этих двоих играющими в карты!" - подумал Чэз, ухмыляясь. На этом сюрпризы не закончились. Войдя на кухню, он увидел, как Моджо и Сарита вместе пекут печенье. Они стали неразлучными друзьями с тех пор, как она случайно забежала на кухню. Моджо в тот момент сидел за столом и чистил картошку.
Сарита резко остановилась и, вместо того, чтобы испугаться, с интересом уставилась на его шрамы, потом забралась к нему на колени и стала осторожно складывать очищенный картофель в миску с водой...
Несмотря на то, что все было более чем прекрасно, Чэз страдал: Шейн ушла от него! Он каждую минуту вспоминал о ней, о ее страстном желании нарядить рождественскую елку, о том, как отчаянно она нуждалась в его любви. Чэз ненавидел себя за то, что своим малодушием растянул их страдания на девять долгих лет и не смог своей любовью исправить ошибку, когда они снова встретились. Неожиданно ему пришло в голову одно очень важное решение, и он направился в кабинет. Там он открыл выдвижной ящик письменного стола, достал визитную карточку Рейфа и набрал нужный номер. Раздался гудок.
- Бьюмонт слушает, - раздался знакомый голос.
- Ты сказал, что я могу обратиться к тебе за помощью...
- Макинтайр?
- Угадал. Ты не мог бы сделать мне одолжение?..
Несмотря на зиму, Сан-Франциско встретил Чэза моросящим дождем. Он стоял напротив какого-то музея и ждал появления Рейфа. "Почему он не позвал Шейн к телефону? - размышлял Чэз. - Если он злится на меня, тогда зачем назначил встречу?"
- Рад, Макинтайр, что ты все-таки пришел, раздал знакомый голос.
Чэз обернулся: Рейф. Они обменялись крепким рукопожатием.
- Ты не оставил мне выбора.
- Так оно и есть, - усмехнулся тот. - Я должен сказать тебе кое-что, чтоб сестра не слышала.
- И для этого я потащился в Сан-Франциско?
- Не только, поверь мне... Мы могли бы осмотреть город.
В своей "дружеской" беседе оба не скрывали враждебности друг к другу. Они не спеша прошлись вокруг музея. Разговор не клеился. Наконец Рейф решился:
- Зачем ты просил меня позвать Шейн к телефону?
- Она должна знать, что я ни за что на свете не откажусь от нее, особенно теперь, когда знаю, сколько она пережила, в том числе и из-за меня.
- Значит, она рассказала тебе о тете Джеки?
- Да.
- И об автомобильной аварии?
- Да.
- И о том, что она купила тогда билет на Рождественский Бал Золушки?
- Но я не видел там ее! - удивился Чэз.
- Потому что я забрал у нее этот билет и отправился туда сам. В тот вечер мы с Эллой поженились.
- Значит, ты снова украл ее у меня?! - прорычал Чэз, сжимая кулаки.
- Признаю, я был не прав. Но, согласись, если бы обстоятельства сложились по-другому, в твоей жизни не было бы Сариты.
- Иначе я выбил бы тебе все зубы. Рейф продолжал говорить, даже не обратив внимания на угрозу Чэза:
- Тем более поздно вспоминать прошлое...
- Поздно, слишком поздно, - согласился тот.
- Ты уверен, что это не гордость говорит в тебе?
- Если бы во мне осталась хоть капля гордости, я не стоял бы здесь.
- Нет, за всем этим скрывается еще что-то. О чем ты не хочешь говорить. Давай же, поделись со мной!
- Ты напрашиваешься на неприятности, Бьюмонт!
- Хорошо, - усмехнулся Рейф. - Тебе все равно придется это сделать. Он протянул ему довольно большую картину (странно, но Чэз почему-то не заметил, что он что-то держит в руках). - Это недавно прислали нам авиапочтой. Шейн просила передать ее тебе. Она сказала, ты все поймешь.
Чэз взглянул на картину и замер: это было мозаичное панно, и на нем был изображен он - Чэз Макинтайр! Он поднимался по лестнице на балкон, частично оставаясь в тени, частично освещенный светом из окна; наверху его с нетерпением ждала женщина, протягивая навстречу руку. Внизу было написано название "Вечная любовь" и стояла подпись - подпись Шейн!
Чэз был готов кричать от радости!
- Бедная моя сестра любит тебя. А ты до сих пор сомневаешься, любишь ли ее, - услышал он голос Рейфа.
"Нет, не сомневаюсь! - восторженно думал Чэз. - Наша бессмертная любовь навеки связывает нас! Как жаль, что я боялся признаться в этом раньше!"
- Спасибо тебе, Рейф! - Чэз дружески похлопал его по плечу. - Мне пора домой! Она ждет меня там!
"Скорее, скорее... - вихрем проносились торопливые мысли, когда он садился в машину. -Завтра Рождество, и у меня есть уютный дом, дочь, донья Изабелла, немного надоедливые слуги... Но самое главное, у меня есть любящая жена, которую я люблю всем сердцем!"
- Что он там делает? - шепотом поинтересовалась Шейн у Джимбо (уже, наверное, в третий раз), проходя мимо запертой двери кабинета.
- То же, что и всегда, - угрюмо ответил тот, пьет и пишет письма. Он проводит так каждый сочельник.
- Но почему?
- Не знаю. Может, вам пойти к Моджо на кухню? Там всегда есть работа.
- Нет, спасибо. Не сейчас.
Джимбо пожал плечами и направился по своим делам.
Шейн на цыпочках подошла к двери, стараясь расслышать, что происходит внутри.