После обеда ко мне приклеилась довольная Наташка, которой я быстро очертила круг обязанностей и показала на компьютере программы в которых ей предстоит работать. Она вникать особо не стала. Побежала обсуждать с кумушками из экономического отдела свое счастливое назначение. Ну ее дело, сама потом разбираться будет.
С горем пополам я доработал до конца дня, мысленно все время возвращаясь к ситуации с назначением Наташи и непонятками между мной и Данилой у него в кабинете.
Ровно в шесть я накинула пальто и, взяв под мышку сумочку, направилась прочь из здания.
У самого выхода меня нагнал Данила:
— Уже уходите? — он перевёл взгляд на стеклянную дверь на улице. — Опять на общественном транспорте?
Я пожала плечами, Данила просто констатировал факты. Рабочий день окончен, я уже давно езжу на транспорте, к чему эти разговоры….
— Может вас подвезти? — он хмуро покосился на мое пальто и не очень практичные сапожки.
Я удивленно подняла бровь.
— Подвезти, — эхом повторила я, — не стоит.
Я взялась за ручку двери чтобы открыть её и Данила одновременно сделал тоже самое. Его рука накрыла мою и я почувствовала жар, который молниеносно разлился по моему телу. Мне захотелось одернуть руку, но он не дал. Держал её крепко, но нежно сжимая, рассматривая мои пальцы. Его глаза зацепились за обручальное кольцо, которое я так и не сняла.
Данила тихо выругался себе под нос и отпустив мою руку, толкнул дверь пуская в помещение холод. Я ещё какое-то время постояла пытаясь прийти в себя и вышла вслед за ним.
Мужчины уже и след простыл, так что я по привычке поплелась на остановку общественного транспорта.
Глава 5
В сумке завибрировал телефон и я нехотя подняла трубку.
— Привет, Оль, что-то случилось?
— Хотела пригласить тебя посидеть в кафешке, если у тебя есть сегодня время.
Я пару секунд подумала.
Дома меня все равно никто не ждёт, а сидеть в одиночестве и накручивать себя как-то совсем глупо.
— Я с радостью.
— Тогда жду тебя в "Хлеб и Вино" что рядом с работой через пятнадцать минут, — радостно залепетала Оля.
Я повесила трубку и улыбнулась. Из всех моих коллег к ней я относилась лучше всего, думаю, нас даже можно было назвать подругами. Так что провести вечер в нее компании мне будет очень приятно.
Через десять минут раздевшись и греясь в тепле уютного кафе я рассматривала меню.
Оля налетела на меня как смерч и зажала в своих объятьях. Я поцеловала её в морозную щеку и искренне рассмеялась.
- Как же я рада тебя видеть, жаль что работаем в разных отделах и видимся редко.
- А теперь вообще не будем видеться, — печально вздохнула она и взяла винную карту. — Давай сразу бутылку возьмём, ты не против?
- Я очень даже за, отметим мое увольнение, — как можно беззаботнее махнула я и подозвала официанта.
Через пару минут мы уже чокались бокалами:
— За наступающие праздники и за то чтобы в следующем году я нашла себе работу получше.
- Давай, — Оля сделала глоток и осторожно поинтересовалась, — а почему тебя уволили?
Я откинулась на диван и развела руками:
— Причины Данила Денисович не озвучил, мне остаётся лишь догадываться.
Оля сжала бокал и отвела глаза. Меня это зацепило:
— Ты что-то знаешь?
Она стала разглаживать ладонями и так идеальную скатерть на столе старая не смотреть на меня.
— Мне кажется это все из-за слухов.
— Каких? — я напряглась.
Оля несмело подняла на меня глаза:
— Ты действительно ничего не знаешь?
— Оль, расскажи как есть.
Девушка вздохнула и тихо сказала:
— По офису ползут слухи что ты спишь со всеми подряд и была много с кем из наших.
У меня глаза на лоб полезли:
— Что? Оль, это же неправда, я бы никогда. О, Господи, эти слухи дошли до генерального и он избавился от меня как от потаскухи?
Я в шоке закрыла лицо руками:
— Но я, Оль, никогда даже повода не давала думать что возможно что-то подобное, — в груди защемила боль и обида.
— Я знаю, Катя, что ты не такая. Если кто-то что-то говорил, я всегда защищала тебя.
— Да кому это вообще нужно было? — Я потерла виски и обречённо уронила руки на стол, — Наташа, — я усмехнулась, — вот же стерва, должность мою давно хотела, а Светка — секретутка небось ей помогла. Вот суки.
— Думаю это они, больше и некому ведь, — Оля опустошила свой бокал, — что будешь делать?