- Здравствуйте, я Дана! – я улыбаюсь мужчине. Хоть я и далеко не настроена улыбаться в этот момент, учитывая слезы, все еще застывшие в глазах, из-за прощания с домом, но приветливость и добродушие этого человека, не может оставить никого равнодушным.
- А я Виктор Геннадьевич. Но ты, милая девочка, можешь называть меня просто Геннадьевичем.
-Геннадьевич? – усмехаюсь я. От того, как кратко он позволяет мне называть его, хмурое настроение чуть просветляется. – Мило.
- Так и есть. – мы сели в машину, и Геннадьевич заводит мотор. И только разговорчивость этого чудесного человека на протяжении всей дороги отвлекает меня от всех мыслей. Спасибо ему за это.
***
Конечно же центр Москвы отличается от пригорода, и когда мы останавливаемся перед многоэтажным элитным домом, все что я могу делать, это просто сидеть и пялиться во все глаза на это здание, в котором я теперь буду жить. Не то, чтобы я прежде не видела такого, просто осознание, что теперь тут я буду коротать своё время, придаёт больше впечатления.
Геннадьевич выгружает вещи, закрывает машину и тащит наши чемоданы к лифту. Мне не очень удобно наблюдать за этим, оставаясь в стороне. Конечно, он далеко не маленький мужчина. Он среднего роста, с широкими плечами, и не большим животиком. Но всё-таки он старше, и тоже не должен таскать всё на себе.
-Давайте я вам хоть сумку помогу. – и прежде, чем он успевает возразить, я выхватываю у него нашу сумку, с косметическими средствами и всякими приборами для укладки волос. Понимаю, что этим не сильно меняю его положение, но по крайней мере, из рук все не вываливается.
- Ну говорю ведь, очень милая девочка. Спасибо. – он награждает меня благодарным взглядом, отчего мне становится радостно, что я сделала что-то хорошее.
Я оборачиваюсь и вижу, что мама идет вслед за нами. Точнее, она словно летит на крыльях, с счастливым мечтательным взглядом, и загадочной улыбкой на лице.
Не могу поверить! Она и вправду влюблена!
Впервые, после моего папы, она выглядит влюбленной.
С папой я не виделась лет с шести. Когда он бросил нас и уехал неизвестно куда. Мы ничего о нем не слышали. Но мне уже и не хотелось. Я привыкла жить без отца.
Но вот мамино сердце было разбито. Хоть она и не показывала, но она очень переживала по этому поводу. У неё были мужчины, но все её романы были скоротечны и кратковременны.
Но теперь, она выглядит по-настоящему счастливой. Может я действительно должна порадоваться за неё…
Лифт поднимается вверх, пока не останавливается на седьмом этаже. Короткий звенящий звук оповещает о том, что мы прибыли на положенный этаж.
Мне страшно выходить на площадку, но я все-таки заставляю себя сделать это.
Не успевают двери лифта закрыться за нами, как из одной из квартир выходит мужчина. Презентабельный, деловой, в дорогом костюме, лет сорока. Они с мамой выглядят на один возраст. Подтянутый красивый ухоженный мужчина, который поражает своей элегантностью и глубоким карим взглядом. Темные волосы подчеркивают светлое худощавое лицо с гладковыбритым подбородком.
Его глаза сканируют подъездную площадку, осматривая Геннадьевича с нашими чемоданами в руках, меня, беглым взглядом, и встречаются с мамиными зелеными.
Они оба влюблены, и это начинает ощущаться в атмосфере, которая сейчас царит вокруг нас.
- Моя Виктория дома! – насыщенный мужской голос заполняет площадку, пока я продолжаю таращиться на них. Они выглядят, как влюбленные подростки, которые впервые чувствуют что-то подобное.
Это настолько мило, что я не выдерживаю, и делаю вид, что меня очень привлекает вид из подъездного окна. Оно большое и из него и вправду открывается хорошее обозрение на внутренний двор дома. Сам подъезд очень просторный, светлый и чистый. И пахнет в нём так, будто на каждом этаже висит по несколько само распыляющихся освежителей воздуха. Не то, чтобы в нашем подъезде воняло как в общественном туалете, но в нем точно не стоит запах фиалок и росы в сосновом лесу. По крайней мере так мне ощущаются здешние запахи.