Мы смотрим друг на друга. Его глаза расширяются и темнеют, по мере того, как расширяются его зрачки. Брови Макса ползут вверх, и рот открывается в немом «о».
Какой бы сильной я не чувствовала себя всё это время, но достаточно одного подобного взгляда, и я таю. Не уверенна, что смогу выстоять на этих каблуках, если он будет на меня так смотреть.
-Максим!- зачарованным голосом говорит мама. – Дети, а ну ка вставайте рядом. Я должна вас сфотографировать.
- Что?- выдаем мы одновременно с Максом, и переглядываемся.
Мирослав отпускает маму, и та идёт, чтобы взять своё смартфон.
-Давайте, давайте! – подгоняет она. Но никто из нас не делает ни единого шага. – Ребята! – прикрикивает мама, и это заставляет нас двигаться.
Мы становимся в метре друг от друга, будто между нами стена.
Мама смотрит на экран телефона и хмурится.
- Ближе!- командует она.
Мы становимся чуть ближе, и я уже чувствую тепло исходящее от его тела и запах парфюма. Это дурманит.
- Вы что роботы? Обнимитесь что ли! Это фото для семейного архива!
Я хочу возразить, но чувствую, как Макс прижимается своим плечом ко мне, и его горячая ладонь ложится на мою талию. Это прикосновение обжигает мою кожу через тонкую ткань платья, и я столбенею.
Мне тяжело, потому что это такое ощущение, будто я так долго желала чего-то, и только сейчас мне это дали.
У меня кружится голова и я просто не в состоянии улыбаться, хотя мама и требует, чтобы я сделала это. Мои ноги ватные, и кажется его рука, это всё что меня держит. Все мои чувства и ощущения сейчас собраны именно там, в том месте, где наши тела соприкасаются.
Я мысленно бью себя за то, что такое простое действие может разрушить всё, что я выстраивала всё это время. Это слишком много для меня сейчас, ведь я не ощущала Макса уже так долго, мы даже не стояли рядом, да и в комнате одной находились очень редко.
Почему ему хватило недели, чтобы поселиться в моей голове, и уже больше месяца я не могу прогнать его из своих мыслей.
Я всё-таки прилагаю много усилий и улыбаюсь, мама фотографирует нас несколько раз и радуется получившимся снимкам.
- Всё! – оповещает она нас, но Макс отпускает меня не сразу. Его рука задерживается на мне еще немного, и чувствую, как его ладонь сжимает мой бок, прежде чем отпустить. Этот маленький жест остается незамеченным для всех, кроме меня.
Мама и Мирослав снова обнимаются, любуясь теперь нами, а не снимками, и я встречаюсь взглядом с Мирославом. Мне кажется, или в его глазах я вижу проблески грусти, когда он переводит взгляд на своего сына. Но несмотря на это, он широко улыбается, может он вроде моей мамы, не верит, что его сын уже мужчина?
Мой телефон звонит, я вижу на экране лицо Димы. Он сам сфоткался на мой телефон, пока я не видела и поставил на звонок.
- Да?- отвечаю я.
- Карета для золушки у входа!- смеющимся голосом провозглашает парень.
- Окей!- смеюсь я. – Уже выхожу.
- Мне пора. Дима приехал! – мама обнимает меня еще раз, будто провожает меня замуж, а не на обычные танцы. В коридоре я надеваю пальто и выхожу.
- Я тоже иду! – говорит Макс и я напрягаюсь, потому что не готова к этому.
- Нет! – выкрикиваю я так, будто меня посылают на каторгу.
- совсем переволновалась перед танцами!- предполагает мама. Как она далека от правды.
Мама с Мирославом провожают нас, пока мы заходим в лифт, и как только двери его закрываются, атмосфера очень быстро меняется.
Макс становится чуть дальше чем я, исчезая из моего поля зрения. Но судя по боковому зеркалу, он стоит очень близко. Чувствую, что он смотрит на меня, и его взгляд настолько интенсивный, что я ощущаю его почти физически.
- прости меня. – вырывается у Макса, и я не успеваю спросить за что он просит прощения, как его большое крепкое тело прижимается ко мне сзади. Его ладонь ложится мне на живот, надавливая, отчего наши тела сливаются.