Зебровски рявкнул:
— Опусти!
Я не очень поняла, что именно он требовал опустить — сумку, руку, что? Робби вновь послал ко мне свою энергию, но я была как валун: его сила не могла сдвинуть меня, сделать во мне трещину, ни хрена она не могла. Я прекратила целиться в него и опустила свою винтовку болтаться на ремне, пока сама наклонилась к Робби и схватила его за ту руку, которой он в меня тыкал, и рывком поставила его на ноги.
— Анита, будь осторожна. — Предупредил меня Зебровски.
Он был прав, но я слишком сильно разозлилась, чтобы париться об этом. Я годами не позволяла своему темпераменту охватить меня на месте преступления, но сейчас мне было похуй. Этот чувак снова ткнул в меня пальцем, и вновь его сила пробежала по краям моих щитов.
— И что это должно со мной сделать? А? Что это, блядь, должно сделать? Навредить мне? Что?
Робби предпринял еще одну попытку, но на этот раз он ткнул в сторону Зебровски. Я услышала, как с его губ сорвался какой-то звук — не вскрик, но это был нехороший звук. Поборов в себе желание обернуться, я знала, что должна убедиться в том, что Кертис больше никому не навредит. Сперва обезвредить оружие, потом перевязать раненых — в противном случае можно еще сильнее пораниться. Свободной рукой я схватила парня за указательный палец и сломала его. Он заорал и его колени подогнулись, что помогло мне уложить его на пол. Я пнула его по ногам и повалила мордой в пол. Никки хотел мне помочь, но я отрезала:
— Все под контролем, помоги Зебровски.
Никки не спорил — просто отошел, и я знала, что он сделает то, что я ему сказала. Смотреть я не стала, но мысленно сосредоточилась на том, чтобы завести руку Кертиса за спину и выудить наручники. Убивала я чаще, чем арестовывала, так что с наручниками не слишком хорошо управлялась, особенно когда кто-то извивался подо мной на полу. Пленника нужно обезвредить и зафиксировать, чтобы он больше никому не навредил. Если бы я сделала это сразу, вместо того, чтобы злобно выебываться, Зебровски бы не пострадал.
— Он жив. — Послышался позади меня голос Никки.
Кертис, который продолжал елозить под моим коленом, которым я упиралась ему в спину, простонал:
— Вы делаете мне больно!
— И хорошо. — Ответила я, застегнув, наконец, наручники у него на запястьях. Эта пара была разработана для того, чтобы выдержать натиск оборотня. Человеку, даже тому, который способен колдовать, не выбраться, если только он не откроет их с помощью магии. Черт, я даже не знала, возможно ли это. Я бы не смогла, но это не значит, что этот тип не мог.
— Пальнешь в нас магией своим сломанным пальчиком, и я сломаю его еще раз. Только попробуй что-нибудь учудить, и я начну с твоих пальцев, и не остановлюсь, пока ты больше вообще не сможешь колдовать. Ты понял, что будет, если попробуешь применить магию?
— Вы же коп, вам нельзя творить такую хрень.
Я наклонилась достаточно близко, чтобы он мог видеть мое лицо.
— Я — федеральный маршал из сверхъестественного отдела, а ты практикуешь магию смерти. Я могу сделать вещи и похуже, чем переломать тебе нахрен кости.
— Господи, пожалуйста, не убивайте меня.
Забавно, они все сразу такие набожные, когда думают, что смерть близко. Наполовину я ему врала. Будь у меня на руках ордер, я бы могла делать с ним что угодно, но ордера мы не дождались, так что мне нужно играть по коповским правилам, а не по правилам истребительницы. Наручники на месте, плохой парень обезврежен, так что я позволила себе оглянуться на Зебровски. Тот сидел, привалившись к Никки, но глаза у него были открыты, и в руке был ствол, направленный дулом в безопасную сторону.
— На нем магия сработала. Почему не сработала на тебе? — Прокряхтел Кертис голосом, переполненным болью.
— Что именно должно было сработать? Что ты пытался со мной сделать, кусок дерьма?
— Осушить тебя немного, вот и все. Это было неполное заклинание. Я никого из вас не пытался убить.
Секунду я размышляла о том, что он, вроде как, пытался поранить нас вместо того, чтобы убить, а если бы пытался убить, то мне бы пришлось объяснять это Кейти и детям.
— Анита. — Позвал меня Зебровски. — Я в порядке. Расслабься, хорошо?
Он намекал, чтобы я не наседала на Кертиса еще больше, но не хотел говорить об этом вслух перед нашим пленником на тот случай, если придется угрожать ему насилием ради получения информации. Я не жалела о сломанном пальце. Если этот тип настолько «зеленый» или слабый, что ему нужно тыкать, чтобы чары сработали, то он это заслужил. Еще я была зла на себя, потому что не сразу не поняла, что была не единственной целью. Я так зациклилась на том, чтобы закрыться от чужой магии, и так бесилась на то, что моя собственная на меня ополчилась, что даже не подумала об этом. Ошибка новичка, которая могла стоить Зебровски жизни.