Мы с Никки заехали на парковку при крематории, чтобы обнаружить там Зебровски — он ждал нас в своей новой тачке. Интересно, как быстро он засрет ее салон коробками из-под фастфуда и прочим мусором? Я точно знала, что Кейти, его жена, следила за тем, чтобы он выглядел аккуратно, когда выходит из дома, но из машины он вылез с перекошенным галстуком и в пятнах от еды на одежде. Его короткие курчавые волосы были уже практически полностью как соль с перцем, из-за чего не так бросались в глаза очки в серебристой оправе, а карие глаза наоборот выделялись, словно только они и брови сохранили чистый темный оттенок на его лице.
— Привет, Анита, привет, Никки.
— Привет, Зебровски. — Поздоровалась я.
Он ухмыльнулся в сторону Никки, который возвышался надо мной и выглядел внушительно даже по сравнению с детективом.
— Господи, Мердок, ты еще, что ли, накачался?
— Нет, просто рядом с тобой я кажусь больше. — Невозмутимо ответил Никки. Он был одним из немногих знакомых мне ребят, кто мог заправить Зебровски за пояс по части бесконечных подтруниваний. Никки не стебался только над теми, кого ненавидел, а этот список был коротким.
Зебровски оскалился и похлопал себя по животу.
— Эй, я схуднул по приказу врача. У меня теперь нормальный холестерин. Фастфуд ем только раз в неделю. — Он погладил себя по животу, словно одна только мысль об этом делала его счастливым.
— Поздравляю с понижением холестерина и с обретением дня, свободного от диеты. — Сказала я и улыбнулась.
— Спасибо. Так как ты хочешь разыграть наши карты?
— Ты будешь милым копом, я — выебистым, а Никки — страшным.
— Но он же не коп.
— Нет, он специальный консультант, которого я привлекла к этому делу. Могу себе позволить, как маршал сверхъестественного отдела.
Зебровски глянул на Никки — на его короткие блондинистые волосы и единственный голубой глаз.
— Здорово, что ты избавился от той клубной стрижки. Трудно стрелять, когда волосы лезут в глаза, как у мохнатой псины.
— Не «глаза», Зебровски, а всего один глаз. — Поправил Никки, и вновь сделал это абсолютно серьезно.
— Ага, я вижу, что ты в повязке, никогда не видел тебя в ней.
— Она новая.
Зебровски смотрел на него так, словно надеялся услышать что-то еще, но когда этого не произошло, он забил и повернулся ко мне.
— Ладно, я их спрошу по-хорошему, кто в ответе за перенос праха в контейнер и его передачу команде зачистки.
— Будь милым до тех пор, пока это необходимо, а там уж настанет моя очередь.
— А когда придет очередь страшного копа?
— Когда Анита подаст мне сигнал, я сорву повязку и позволю им увидеть шрам. Если они не обосрутся, я придумаю что-нибудь еще.
Зебровски глянул на Никки так, словно не был уверен в том, серьезен тот или шутит, а затем кивнул, с трудом давя улыбку.
— Ты можешь крикнуть: «Бу!», когда будешь срывать повязку.
— Отличная мысль. — Сказал Никки, и даже я не могла понять, серьезен он или шутит.
* * *
Гарольд Рэмон не только убирался в крематории, но и был тем, к кому обращались, когда останки покойных нужно переместить в контейнеры по просьбе близких или полиции. Он много работал допоздна один. Он был тем, кто нам нужен. Он моргнул, оглядывая ту гору мускулов, которую не могла скрыть одежда Никки, но я его в этом не винила. Габариты Никки многих заставляли нервничать.
Он все отрицал до тех пор, пока Зебровски не ушел в сторонку, кивнув мне. Наступила моя очередь.
— В больнице умирает женщина по имени Жюстин. У нее есть ребенок и родители, которые любят ее. Она их единственная дочь.
— Мне жаль, что она больна, но я не делал того, в чем вы меня обвиняете.
— Если вы поможете нам найти останки и развеять заклинание до того, как она умрет, тогда, быть может, вам все сойдет с рук, возможно, на вас даже не доложат за надругательство над трупом.
— Я не…
Я вскинула палец и продолжила:
— Чш-ш, но если вы нам не поможете и Жюстин умрет из-за того, что мы не смогли вовремя развеять чары, то по закону вы будете так же виновны, как и тот, кто наколдовал их. Вы понимаете, что это значит, Гарольд?