Он заметил знакомый съезд на проселочную дорогу, ведущую к заповедному лесу. Оказавшись на знакомом месте, огляделся. При свете дня все здесь выглядело по-иному, серым и унылым. Опустив голову на руки, сжимавшие руль, он закрыл глаза…
Роналд не помнил, чтобы он плакал, но, когда проснулся, лицо его было мокрым. Внезапный сон помог ему справиться с вихрем противоречивых чувств. Осталась спокойная решимость забыть о своем приключении в заколдованном доме и вернуться к работе, которая ждала его в Лондоне. Но прежде надо было навестить своего деда, чтобы разобраться в их отношениях. Он помнил, что сказала ему Айви. Может, Патрик Вудфорд созрел, чтобы сменить гнев на милость?
Роналд развернул машину и пустился в обратный путь. Теперь, успокоившись, он почему-то вспомнил, какими грустными были глаза и голос Мейбл во время их последнего разговора. И почему она отвернулась?
Роналд съехал на обочину и остановился. Может, он погорячился, когда поспешил уехать из гостиницы? Ведь он успел понять эту женщину, как же мог он в ней усомниться? Продолжая вспоминать свои беседы с Мейбл, он пришел к заключению, что нужен ей независимо от того, как его зовут и чем он занимается. Но что-то заставило ее сдержаться. Возможно, им обоим нужно выждать какое-то время, чтобы убедиться в своих чувствах, оказавшись в реальном мире. Нельзя забывать и о том, что Мейбл могла быть растеряна и смущена, когда все выяснилось. Требуется время, чтобы она вышла из этого состояния.
Почти два дня они были неразлучны, думал он, теперь пришла пора разойтись по углам и осмыслить то, что произошло между ними. Окончательно успокоившись, Роналд поехал дальше и через сорок минут уже звонил в дверь дома, где жил его дед.
Дверь распахнулась сразу, словно его ждали.
— Здорово, дед, — сказал Роналд.
Глядя на постаревшего немного со дня их последней встречи Патрика Вудфорда, он переминался с ноги на ногу, чувствуя себя как провинившийся школьник. Дед смотрел на него строго из-под густых поседевших бровей.
— Айви предупредила меня, что ты можешь заехать, — ворчливым тоном сказал Патрик, продолжая стоять в дверном проеме и не приглашая внука войти в дом.
Роналд вспомнил, какие легенды рассказывал ему отец, тоже полицейский, о деятельности Патрика на посту инспектора полиции. Его, даже безоружного, боялись все нарушители общественного спокойствия. Упоминая о нем в разговоре, всегда добавляли слово «справедливый». Роналд посмотрел в глаза деду и заметил, что они улыбаются ему.
— Наслышан о твоих приключениях в гостинице, — насмешливо произнес старик.
Роналд за переживаниями совсем забыл, что Айви — ближайшая Подружка Патрика. Наверняка она позвонила деду сразу после его отъезда из гостиницы и все разболтала. Хотелось бы знать, известно ли деду о прошлом его подружки, подумал Роналд, вспомнив, что рассказала ему о себе тетка Мейбл, пока они торчали в восточной башне. Он не сразу ей поверил, и в доказательство Айви показала ему старые вырезки из газет и фотографии. История жизни Айви Томпсон показалась ему и жуткой и трогательной. Интересно, узнает ли когда-нибудь Мейбл всю правду о своей любимой тетушке?
Дед отступил в сторону и пригласил Роналда войти.
— Подружка моя хоть и постарше меня, но еще очень боевая. Требует, чтобы я ухаживал за ней по всем правилам. — Он засмеялся. — Иначе отказывается иметь со мной дело.
Роналд вошел в гостиную и огляделся. Здесь все оставалось по-прежнему.
— Чай будешь со мной пить? — спросил дед.
Сколько помнил его Роналд, Патрик предпочитал чай всем остальным напиткам. И все их разговоры проходили за чаепитием. Пока он не покинул Фоксфилд на долгие три года.
— Да, с удовольствием, — ответил внук.
Пока дед уходил на кухню, чтобы приготовить чай, Роналд прошелся по комнате, отметил появление нового телевизора и остановился перед книжными полками. К его удивлению, Айви ничего не придумала: на одной из полок стояли все выходившие его книги, даже переиздания и даже в нескольких экземплярах.
— Черт бы меня побрал! — тихо произнес потрясенный до глубины души Роналд.
— Твоя последняя книга мне больше всего понравилась, — сказал неслышно вошедший в комнату дед. — Особенно посвящение.
Роналд кивнул в знак благодарности за высокую оценку, но не обернулся. Он посвятил эту книгу всем, кто стоит или стоял на страже закона, и в первую очередь своему отцу и деду.
— Я горжусь тобой, Рони. Мне сейчас нелегко признаться, что я был не прав, когда указал тебе на дверь. — Патрик Вудфорд откашлялся. — Ты уж прости меня, старого. Я тогда не понимал, что ты нашел свое призвание. — Он помолчал, явно смущенный. — Знаешь, я очень боялся, что ты никогда больше не вернешься. — Голос его задрожал. — Мне совсем не хотелось потерять тебя. Вначале умерла моя добрая старушка, через год вышла замуж твоя сестра и уехала в Нью-Йорк, потом начал самостоятельную жизнь Джон… Семья распалась, и постепенно я стал испытывать страшное одиночество.