Вита тем временем раскладывала составляющие по кучкам в порядке их использования.
- Нарежь это, – мне выдали нож и ткнули в россыпь травок.
«Фигня», – думала я.
«А вот и обломаешься», – думали они.
«Что за?» – возмутилась я.
«Выкуси», – торжествовали они.
Я приуныла: травки артачились и не хотели резаться. Вместо этого они норовили выпить моей кровушки. Гемоглобинчика им захотелось! А вот фигушки! Врагу не сдается наш храбрый варяг. Впрочем, враг тоже не собирался щадить мои нежные чувства.
Когда я уже готова была на стенку лезть от досады, к нам подошла преподавательница и молча перевернула мне нож с острой стороны лезвия на тупую. Тихо поблагодарив, я резанула по траве и… все получилось! Вот и пришло время ответить за свои деяния!
Трава стонала, трава скрипела, и адский смех над ней летал, котел звенел, вода журчала, и смрадный дух над ним восстал. В смысле, мы добавили травку в котел с водой и дружно прятались от газовой атаки.
- Не учла, – зажимая нос и прячась под столом, проговорила Вита. – Видимо свежее сено попалось.
- Еще какое, – недовольно пробурчал вернувшийся Трейс. Они также прятались под столом, пережидая первое извержение. Что творилось с теми, кто не успел уйти из зоны поражения, то есть присесть (запах распространялся только по верхней половине аудитории), мы не знали, но пожелания в адрес болотного народа не оставляли сомнений – только мы успели спрятаться. Мы – и преподавательница, которая залегла где-то за преподавательским столом.
- Долго еще? – деловито осведомился Джейс.
- Минуты две, – подумав, вынесла вердикт кикимора.
- Я пошел, – предупредил болотник и пополз на охоту.
- У меня лапки тризуба увели, – пояснил Трейс.
- Такое не прощают! – понимающе выдала кикимора и подкинула еще травки в воду, усиливая эффект. – Все ради товарища! – зажмуриваясь, ибо от дыма щипало глаза, прошептала девушка.
Запах исчез через три минуты, как будто его никогда и не было. Мы споро вылезли из-под столов и продолжили работу. Джейс улыбался и толок в ступке честно переукраденные лапки тризуба.
Болотники сдались первые.
Преподавательница усмехнулась, принимая наши работы, и протянула вперед руку, как будто требовала что-то отдать. Братья-болотники хмуро переглянулись и вытащили из карманов по полной пробирке.
- Отлично, – объявила нам наши оценки женщина. – Можете быть свободны. До конца пары еще десять минут, так что успеете перекусить.
- Спасибо, – хором поблагодарили мы и вытекли из аудитории, под гневно-завистливые взгляды. Все же, наш небольшой недосмотр с травкой заставил всех поднапрячься и ускорить работу, наверстывая упущенное время.
Коридор еще пустовал и, воровато оглядевшись, жест преподавательницы с рукой повторил Трейс. Вита, усмехнувшись, выудила из кармана два флакончика с жидкостью того же цвета, что была у братьев в пробирках.
Да уж, запас карман не тянет, но вот вопрос: а знала ли преподавательница? Что-то мне подсказывало, что знала.
Болотники спрятали флаконы в карманы и громко смеясь затопали впереди. Наш путь лежал на теорию, но прежде… Именно, прежде мы отправились перекусить.
Голод, как известно, не тетка, но, увы, даже с теткой порой договориться нереально, что уж говорить про страдающий желудок. А он страдал! И вынужден был страдать и следующую пару, ибо, когда мы спустились в столовую, оказалось, что такие умные не только мы. Очередь кончалась дверьми.
Тяжело повздыхав, нам пришлось возвращаться ни с чем. Единственная отрада, выпавшая нам, были четыре бутерброда от Виты (по одному на брата), которые только раззадорили голод.
- Больше нет, – пряча пакетик в сумку, сказала кикимора. Ей вторили три тяжкие вздоха.
Судя по разочарованию, крушению всяких надежд, не одна я проспала завтрак. Да уж, а я еще и на боевую магию собиралась. Смех да и только. Отвоевать себе пирожок не смогла, а все туда же – на боевку.
На теорию мы пришли первыми и заняли самые привилегированные места – на галерке. Именно там можно было при наличии должных навыков есть, спать, рисовать и даже красить ногти. А что, я таких оригиналов знаю. Сели подальше, лак достали. Если он еще и не очень вонючий, то и вовсе никто не спалит. А если вонючий – простите, друзья-сокурсники, придется потерпеть.
Так что, думаю, понятно, почему самые востребованные места задние. И совершенно логично, что гордые собой, мы устремили наши стопы наверх. Удивительно было другое – Вита собиралась писать конспект, не полагаясь на записывающие кристаллы. Джейс и Трейс также достали тетради.
- Будете писать?
- Придется, – простонал Трейс, судя по всему, он был небольшим любителем самостоятельно стенографировать. – Сейчас Дитмар будет, а у него ничего не работает. Только собственная память и записи, а артефакты летят только так. Зато теорию ядоделания выпускники академии знают именно на тот балл, что указан в дипломе. Списать не удавалось еще никому.
- Нас просто здесь не было! – самодовольно высказался Джейс, но тетрадь приготовил, как и карандаши. Да уж, видимо, любителей писать перьями среди болотных рас не нашлось.
- Может и так, – не стал спорить с ним Трейс. – Но мне спокойнее писать.
Заразившись общим настроением, я стрельнула у Виты листик, готовая тоже записывать. Неважно, что по-русски, но конспект – он и в Африке конспект. Главное, чтобы мне было понятно.
- Я тебе свой дам, – быстро предупредила кикимора, толкнув меня локтем, и шепотом: – Коха просила тебе помогать.
- Спасибо, – кивнула я, но листик убирать не стала: бурную деятельность изображать все же придется, если преподаватель цепляется.
Аудитория постепенно начала заполняться, и я, наконец, получила возможность всех рассмотреть детально: среди адептов выделялись длинноволосые и широкоплечи (мечники, как любит их называть мой брат), среди адепток – длинноволосые и… широкоплечие. По крайней мере. Так дела обстояли с человеческой прекрасной половиной. Иные расы были напротив худощавые и невысокие. Утонченно-прекрасные с лица и злые, если смотреть в глаза. В темном переулке, оказавшись с кем-нибудь из этих красавиц, я бы орала громко и бежала быстро. Было в них что-то… пугающее. Одно радовало – прекрасные девы иных рас держались обособленно, предпочитая общаться внутри собственных групп.
- Тринита! – позвала одну из красавиц Вита. Мне поплохело, когда я увидела, что в нашу сторону поворачивается невысокая бледная дева с темными волосами до плеч, аккуратно челочкой и, как это называют, взглядом горящим. При всей своей миловидности, она напоминала мне смерть. Но не ту худую старуху, какой она предстает в сказках, а анимешную вариацию. Красивую, но оттого еще более жуткую.
Понимая, какую реакцию вызывает, дева плыла вверх по лестнице, медленно и неотвратимо, как бывает в детских кошмарах про чудищ. Наконец, она остановилась у края парты, нависая над нами аки меч дамоклов.
Я поежилась, за что была удостоена заинтересованного взгляда от девы и двух сочувственных от братьев-болотников. Видать, на них она также производила угнетающее впечатление, требующее долгого восстановления после, если не ошибаюсь, посттравматического стрессового расстройства. Помниться, там был способ проработки посредствам движения глазами. Чувствую, этим вечером я буду пугать всех бегающими глазками, но чего не сделаешь ради собственного благополучия!
Тем временем, облокотившись на стол, Тринита демонстрировала свои прелести. Да уж, такого маникюра я давно не видала, а зависть – зависть это недостойно кикиморы, но отчего так хочется этой мымре наманикюренной волосенки посчитать! Но, как делали умные пингвины, улыбаемся и машем. И я помахала этой демонессе.
- А ты смелая, – отметила она, поднимаясь. – Эти, – девушка неодобрительно качнула головой в сторону притихших парней, – шугнулись.
- До окна далековато, – поделилась наблюдениями я. – Иначе я бы тоже полетала.
- Тринита, – усмехнувшись, представилась дева, протягивая мне когтистую по-французски ладонь.