Кусок-сидящий-в-чаше заворочался сильнее, да что же делать-то? Их же двое осталось! И он, подчиняясь слепому инстинкту, той всесильной незрячей силе выживания, не придумал ничего лучшего, как притянуть к себе оставшийся кусок. Почему именно из диадемы? А потому что Чаша была старше. Не верите? Вот список последовательностей создания крестражей:
1) Дневник Тома Реддла — был создан Реддлом в шестнадцать лет после смерти Плаксы Миртл (1942–1943 г.г.)
2) Кольцо Марволо Мракса — создан после убийства собственного отца и бабушки с дедушкой с его стороны в 1943 году. Убийство свалено на родного дядю с материнской стороны Морфина Мракса.
3) Медальон Слизерина — спрятан Темным Лордом в пещеру при помощи Регулуса Блэка и почти сразу же выкраден последним. Все это происходило в 1979 году
4) Чаша Пенелопы Пуффендуй — создан после убийства Хэпзибы Смит в 1946 году, которая питала чисто женскую слабость к молодому Тому Реддлу и у которой чаша была украдена.
5) Диадема Кандиды Когтевран — крестраж сделан не позднее 1956 года, поскольку закладка его в Выручай-комнату состоялась в первый год директорствования Дамблдора.
6) Гарри Поттер — создан Волан-де-Мортом случайно во время убийства Джеймса и Лили Поттер при попытке убить их сына Гарри в 1981 году. Тёмный Лорд даже не догадывался, что его неустойчивая, много раз рваная душа раскололась самостоятельно и часть её вошла в ребёнка. Из-за того, что Гарри носил в себе часть души Волан-де-Морта, он мог разговаривать со змеями и имел доступ к сознанию Того-кого-нельзя-называть.
7) Змея Нагайна — создан после убийства Берты Джоркинс в 1994 году.
Вот, теперь верите? Чаша старше! Итак, поехали дальше… Душа, она, конечно, нематериальна. Но это не значит, что её не могут почуять нематериальные объекты, например призраки. Пивз не призрак, но полтергейст, существо очень даже эфирное. И он уже о-о-оч-чень давно точил на него зуб, очень хотел им подзакусить… а как же? Чтобы эфирное тело да пролетело мимо бесхозного эфирного тела? Не тронув и не поглотив его? Пфы… да не смешите мои лапки. Да вот незадача, Пивз не мог до него добраться! Все-все эти годы он безуспешно летал вокруг куска и облизывался, глотая эфирные слюни. Не имея понятия, как называется эта штуковина в диадеме, голодный полтергейст пытался донести эту мысль до остальных, надевая на голову то шутовский колпак с бубенчиками, то корону игрушечную, а однажды, на каком-то балу в 1960 году, он пролетел среди гостей и стащил с головы одной леди диадему и прямо, голосом, попросил достать такую же из чулана. Но увы и ах, его не поняли, отобрали украденное украшение и отругали за шалость. Единственный, кто его понимал, была Миссис Норрис, но она, к сожалению, была кошкой и разговаривать не умела. Но она помогала Пивзу по мере своих сил и возможностей — соглашалась носить веночки, которые тот надевал на неё в робкой и наивной надежде, что кто-нибудь поймет…
Призвал, значит, кусок из чаши кусок из диадемы — разберетесь? — и выбрался кусочек из «чулана», а точнее, из Комнаты Спрятанных Вещей, и устремился на зов в банк Гринготтс. Миссис Норрис проводила взглядом улетающее эфирное тельце и вздохнула — так и не получил его Пивз, сбежало его лакомство.
Прибыл. Просочился сквозь многочисленные стены, потом сквозь стенку сейфа, и воссоединились два кусочка в один. Крестраж облегченно расслабился в чаше, чувствуя себя немножко полнее. Здоровее и целее, угу… медвежья услуга потому и медвежья, что делается во благо. А благими намерениями… сами знаете что.
Страж сейфа не дремал. Украинский железнобрюх, приставленный к службе, в свое время получил очень четкую инструкцию — стеречь сейф от всего постороннего, а по всему, что проникнет в сейф, открыть огонь на поражение. То, что много лет находилось в сейфе, дракона не волновало, а вот то, что прилетело снаружи… В его честном драконьем мозгу включилась сигнализация — что-то чужое, постороннее проникло в сейф! — а значит… Сняв клапаны с предохранителей, дракон зажег свой огнемет на полную мощность, щедро поливая сейф всесокрушающим драконьим пламенем. Титановый слой сейфовой двери оплавился нафиг. Жарко блестя, потекло золото. И тихо сдох самонадеянный крестраж.
Исполнив свой долг, украинский железнобрюхий дракон удовлетворенно кивнул головой — все в порядке, чужак уничтожен, золото на месте, слегка оплавленное, конечно, но ведь… ничего не украдено, верно же?
Освобожденная душа взлетела в эфир, забирая в себя часть души из мыши… Тут бы и конец Тому, как ему Смерть и предрекала, но у высших сущностей тоже есть чувство юмора, как оказалось. Несколько специфическое, конечно, но не хуже военно-медицинского или патанатомического… А уж как может отжечь простой солдафон — книги написаны…
В общем, отловив сущность, Смерть, возможно, хихикая, вложила её в человека. Маггла. Это ли не ирония?
Том открыл глаза. Что-то было не так. Странные ощущения заполонили его естество и вылились в, судя по всему, подгузник. «Неужели я опять ребенок?», — подумал кошмар волшебного сообщества. Эта мысль была неприятной. С трудом подняв тощую руку, он осмотрел ее и испугался — это была рука умертвия. В этот момент ощущение полета и некоторой расслабленности исчезло и пришла боль. Будто он снова оказался в блоке 46 и над ним ставят опыты. Боль все усиливалась, и он хрипло застонал.
— Томас Реддл, сирота, саркома Юинга, четвертая стадия. Прогноз отрицательный, — донесся голос откуда-то сверху, и сквозь пелену боли Том увидел ненавистный белый халат.
Врач, уже пожилая, с лицом, напоминающим Сару, склонилась над Томом. Он очень четко увидел ее лицо. То самое лицо, которое иногда приходило к нему во снах. От ужаса он закричал и попытался перенестись, но… даже искры магии не откликнулось на его усилие. Теперь он маггл.
— А правду говорят, что он убийца? — молодой девчачий голос донесся как будто издалека.
— Правда, Соня, но укол он все-таки получит.
— Правильно ли это? Пусть бы помучился во искупление!
— Мы не палачи, Сонечка. Это он — палач, а мы — нет.
Боль резко усилилась, затмевая разговор, который он слышал краем уха, заполняя собой все, и, уже теряя сознание, он услышал:
— Я прощаю тебя.
Эта фраза сделала боль еще более нестерпимой и горькой. Он осознал себя палачом и в этот момент раскаялся, но было уже поздно. Его дела переполнили всякую чашу терпения, и в миг, когда боль стала вечностью, он почувствовал ответ… Он снова был избитым, искалеченным ребенком в объятиях Сары*. Снова происходящее вокруг было реальнее реальности и они находились в дезинфекционном блоке. Проще говоря — в газовой камере. Только на этот раз свет не гас, а двери распахнулись и их куда-то поволокли.
— Tod muß nicht so leicht sein! ** — кричал какой-то офицер.
Сара была в глубоком обмороке, а Том от ужаса не мог даже пошевелиться. Их крепко привязали друг к другу и уложили… Нет, этого не может быть! Он не заслужил этого!
И когда лоток подачи втягивался в огненный зев топки крематория, в его ушах звенел последний крик Сары… А после огонь объял его, унося в бесконечность.
— Время смерти — три часа десять минут после полудня. Можно увозить.
Комментарий к Часть двадцать четвёртая. Через годы, через расстояния…
* См. приквел. Галлюцинации в момент смерти - обычное дело.
** Смерть не должна быть такой легкой (нем)
========== Часть двадцать пятая. Мертвая леди продолжает улыбаться ==========
Рита не успела написать про любовь Виктора Крама и Гермионы Грейнджер.
На площади Гриммо раздался тихий хлопок, и из подпространства вышагнул высокий человек. Вид его был страшен. Худой до прозрачности, лицо скрыто густыми бородой и волосами до пояса. Но самое жуткое впечатление производили его глаза, когда-то синие, они теперь были как бледные сапфиры… или как ионизированная вода в стакане. Пятнадцать лет вдали от цивилизации и в полной темноте — это на любом скажется. А годы хоть и прошли, но на его разуме никак не отпечатались. Окинув подозрительным взглядом пустынную площадь и не найдя ничего опасного-постороннего, он ступил на крыльцо, уверенно взялся за кольцо-змею на двери. Та послушно распахнулась, признав хозяина. Мужчина вошел в темную прихожую, отметил свет из-под двери кухни и, не особенно удивляясь, прошел туда, остановился на пороге и с интересом обозрел открывшуюся картинку. Два человека и пожилой домовик, вооружившись швабрами, мыли странно розовый пол. В воздухе ощущался сильный запах хлорки и металла. Вдоль ближней стены рядком стояли пластиковые контейнеры с жутковатым красным содержимым — Регулус, прищурив глаза, присмотрелся — и угадал в одном фалангу пальца, а в другом пятку. Сглотнув, он прокашлялся и хрипло проговорил, обращаясь к двум спинам: