Она уперлась руками ему в грудь, отталкивая его.
— Ты что, считаешь — сказал, что любишь, и это дает тебе право врываться ко мне на ночь глядя, без спроса?
— Погоди, Катя… — начал было Степ.
Она не дала ему договорить.
— Словом, спокойной ночи, Степ, не заставляй меня кричать на тебя.
— По-моему, ты уже кричишь.
— Да, кричу! Черт знает что… расхозяйничался тут… Все! Хватит. Уходи, иначе ты меня больше никогда не увидишь!
— То есть как это?
— А вот так.
— Понятно. Летишь со своим толстобрюхим?
— Он не толстобрюхий и не мой. Прекрати этот бессмысленный разговор.
— Понятно, — снова повторил Степ.
— Что ты все твердишь — «понятно, понятно»? Ну что тебе понятно?
— Секретари и переводчики всегда шефов обслуживают, — бросил Степ, видимо, уже не совсем контролируя себя.
Катя залепила ему звонкую пощечину, вытолкала за дверь, захлопнула ее и в изнеможении прислонилась к косяку.
Какая наглость! А, собственно, почему наглость? Она сама виновата: собиралась дать ему отставку, а вместо этого поехала с ним в Ясную Поляну. Как бы она назвала другую женщину, поступившую с мужчиной так же?..
…Степ, а на самом деле Степан, приехал в Москву из небольшого провинциального городка, где довольно успешно подвизался на ниве создания текстов для рок-ансамблей и эстрадных певцов. В столице стал, можно сказать, штатным текстовиком одной довольно популярной рок-группы, писал неплохие стихи, хотя не считал себя поэтом. Профессионально играл на гитаре, выучившись в музыкальной школе родного города, и часто выходил на сцену, когда возникала необходимость. Кроме того, он исполнял обязанности организатора, связного, посыльного и делал это с удовольствием. Катя считала его прирожденным продюсером. Однако в группе его ценили именно как текстовика, мастерски умеющего уминать многосложные русские слова в ударный ритм американских мелодий, которыми широко и очень ловко пользовался композитор группы. Будучи человеком не только музыкально образованным, но и обладающим отличным слухом и музыкальной памятью, что присуще далеко не всем музыкантам, Степ, не выдержав однажды откровенного плагиата, заметил композитору, что надобно и меру знать, воруя чужие мелодии. Тот с удивлением взглянул на него и ответил:
— Старик, ты ошибаешься, это просто перефраз, а не воровство. Вот в сериале «Бандитский город» — чистое воровство: взяли лейтмотив арии Надира из оперы Бизе «Искатели жемчуга» и, пользуясь музыкальной неграмотностью зрителей, пустили как основную мелодию фильма. Так что ты это зря.
Степ не стал спорить — в конце концов, каждый отвечает за свою работу, не стоит зря заводиться и портить отношения.
Еще недавно он входил в небольшую байкерскую тусовку, до сих пор поддерживал с ними дружеские отношения и приглашал на концерты, когда группа гастролировала в подмосковных городках. Байкеры приезжали туда, пугая ревом своих мотоциклов без глушителей добропорядочных граждан и настораживая милиционеров. Его друзья не прочь были завестись и подраться, но даже самые крутые парни из местных не решались задирать оставленного сторожить мотоциклы байкера.
Степ гордился своими друзьями и одновременно, повзрослев, немного стеснялся их — странное сочетание чувств…
Катя познакомилась с ним случайно, на улице. Так и говорила: «Просто уличное знакомство».
Она спешила в театр, на спектакль, в котором был занят ее отец. Аркадий Семенович, как нарочно, задержал ее. Пришлось пробежать шагов двести, чтобы выйти на оживленную улицу и попытаться остановить какую-нибудь машину. Она почти добралась до цели, оставалось обогнуть автозаправку, но тут в туфлю попал камушек, который больно впился в стопу у самого мизинца. Катя остановилась, сняла туфлю, балансируя на одной ноге, стряхнула, собралась снова надеть, но потеряла равновесие и чуть было не ступила ногой на пыльный тротуар, однако неожиданно подоспевший сзади молодой человек поддержал ее, помог и с улыбкой произнес:
— Сразу видно: бревно — не ваш вид спорта.
Она растерялась, поблагодарила и, извинившись, объяснила, что спешит.
— Давайте, я вас подброшу, — предложил незнакомец, указывая на свой мотоцикл, который он только что заправил бензином.
Рассуждать не оставалось времени, она кое-как уселась, вцепилась обеими руками в парня и, замирая от страха, доехала до театра.
Соскочив с мотоцикла, Катя торопливо порылась в сумке, чтобы заплатить своему спасителю, но тот снисходительно улыбнулся:
— Бросьте вы эти замашки, я просто хотел выручить вас, вот и все.