Он не искал любви — просто в нее не верил ни в молодости, ни тем более сейчас, когда до столетнего юбилея оставалось меньше, чем лет его новой пассии. Но с другой стороны, Желтухин никуда не спешил и жить собирался долго. А там как карта ляжет. Медицина тоже не стояла на месте, и долгожителей становилось все больше и больше. А при его деньгах… Короче, умирать в ближайшие тридцать лет он не собирался.
Решить бы еще побыстрее вопрос с предыдущей женой. Может, новая ему и наследника подарит. Правда, в его возрасте обзаводиться наследником — гиблое дело. Пеленки, распашонки, подгузники, писк… А потом липкими ручонками оставленные грязные пятна на мебели из красного дерева. Брр. От наваждения Желтухин даже потряс головой. Никогда детей не хотел, и сейчас не было желания, просто невеста молодая — всяко могло случиться.
— Ну и?
Он выразительно взглянул на адвоката.
— Трубку не берет, на письма не отвечает, на страницах в социальных сетях тоже не объявляется.
— Разыщите ее живьем и притащите на суд, — Желтухин с силой хлопнул пухлой ладонью по столу. — Но лучше…
Он недоговорил — и так было понятно, о чем шла речь.
Адвокат, не оживавший ничего подобного от своего всегда сдержанного клиента, даже подскочил на месте и скороговоркой произнес:
— Я требовал, чтобы суд расторг брак без присутствия вашей жены. Но судья была неумолима. Мегера. Ей хотелось услышать из уст госпожи Желтухиной, что та не возражает и согласна с условиями в той части, которая касается ее доли имущества, отходящей ей при разводе.
— Сколько? — спросил Желтухин. — Назови цену вопроса, чтобы раз и навсегда закрыть это дело.
— Она неподкупна.
— Ай, — отмахнулся он от адвоката. — Все покупаются и продаются.
— Попробуйте сами разыскать свою жену, — предложил адвокат. — Сходите к ней на квартиру. Подождите ее там. А она не могла уехать за границу, чтобы не явиться на бракоразводный процесс?
— Нет, — рявкнул Желтухин, тяжело поднимаясь с кресла и выползая из-за массивного стола. — Я ей практически не оставил средств, чтобы разъезжать по заграницам. Она и со мной-то была небольшая любительница путешествовать.
— Может, с любовником? — спросил адвокат как-то вяло, намекая на то, что в брачном договоре много написано, как будет делиться имущество при измене мужа, но ни намека на то, что ожидает жену в случае ее измены. Сам в свое время составлял проект контракта. Кто мог подумать, что придется заниматься еще одним бракоразводным процессом спустя всего три года? Ему и предыдущего раза хватило за глаза. Казалось, в новом договоре учел все, даже то, что его престарелый клиент может утратить мужскую силу при молодой жене. Именно поэтому не вставил пункт о ее измене при живом муже, но неспособном удовлетворить сексуальные потребности супруги. Пусть ищет удовольствие на стороне. Кто ее осудит?
Желтухин медленно подошел к адвокату, переваливаясь, как утка, с боку на бок и положил широкую ладонь на его грудь.
— Вот сам сходи и разузнай, — предложил он. — Мне как-то не с руки лишний раз видеться с женой.
Адвокат набрал полную грудь воздуха, чтобы возразить, но не успел.
— Ничего не говори, — остановил его Желтухин. — Не перечь мне. Я дам ключи от квартиры. Если Изольда не откроет, войдешь и глянешь, что да к чему там. Если моя все еще жена дома, как хочешь крути-верти ее, но на заседание суда приволоки. Пообещай денег сверх того, что ей положено по брачному контракту. А лучше выясни, чего она добивается. Почему не согласилась на то, что ей положено по закону?..
Генри Ильич в миру, а по паспорту Герш Эльясович Батурик, адвокат господина Желтухина покинул своего клиента и вытер носовым платком пот со лба. Почему-то общаясь с ним, он всегда чувствовал себя рядом с ним, как нашкодивший школьник в кабинете директора. И разница в возрасте тут ни при чем. Правда, последнее время почти не боялся его, но холодным потом все равно покрывался — скорее по привычке.
«Как с таким весом и одышкой он собирался прожить до ста лет?» — раздраженно подумал Генри Ильич о Желтухине.
Тот последнее время стал слишком много раз повторять об этом, особенно после того, как заговорил о разводе с Изольдой.