— Я ее рассчитал, когда покидал эту квартиру, — тяжело дыша, отозвался Желтухин. Он плюхнулся на первый попавшийся диван и с удовольствием вытянул ноги. — Она теперь убирает в моем загородном доме. А Изольда, если у нее не будет денег на домовиху, сама пусть порядок наводит. Не барыня, чай!
— И то правда, — согласился с ним Генри Ильич и тоже присел рядом на диван рядом со своим клиентом. — Ну, что там написано?
Удалось прочитать слово «баран», и четыре последние цифры номера. И то с трудом.
— Ну кто пишет записки гелевой ручкой? — простонал детектив.
Он так надеялся позвонить по указанному в записке номерку, все прояснить для своего заказчика, получить нехилый обещанный гонорар и с чистой совестью свалить на выходные проматывать честно заработанное. Но, похоже, не получится. Придется теперь разыскивать этого неизвестного барана.
— Это почерк вашей жены? — спросил Вениаминов, поднося записку к носу Желтухина.
— Упаси, боже, — отмахнулся тот от нее. — Она бы не стала что-то записывать на салфетке для снятия макияжа.
— Все-то вы знаете, — усмехнулся сыщик.
— Я же сказал, у супруги на картах деньги были только для посиделок с подругами в кафе, — произнес он с чувством собственной значимости, словно это его заслуга, что он все для своей жены покупал сам. — Остальные траты проходили под моим чутким руководством.
— Я понимаю, — занервничал детектив, — вы приобрели коробку с товаром для своей супруги, но что в ней… — он нервно задергал рукой. — Как?
— Я все вскрывал и проверял, — вздернул подбородок Желтухин. — Я богат, но бережлив. Мало ли что ей захочется купить?
— Удивительно, что она сбежала от тебя только сейчас, — проворчал Вася. — Такую женщину, — он мечтательно закатил глаза, — на руках носить и жемчугами с бриллиантами осыпать надо.
— А ты, вообще, помолчал бы, — отмахнулся от него Желтухин, но потом сжал руки в кулаки. — Не твое дело…
— Кстати, о жемчугах, — между мужчинами, распустившими хвосты, как бойцовские петухи, снова возник сыщик. — Вы своей супруге дарили украшения? — обратился он к заказчику.
— А как же, — с видом победителя тот взглянул на молодого соперника.
— Можно на них взглянуть?
У Вениаминова возникла новая версия.
Пыхтя и непрерывно вздыхая, мол, отдохнуть не дают, Желтухин поднялся и, слегка косолапя, потащил свое тело в кабинет. За ним потянулись остальные.
Он не позволил никому войти вместе с ним, оставив всех, включая детектива, нетерпеливо дожидаться его под дверью. Но и так было понятно, что в этом помещении у него сейф…
Плотно прикрыв дверь, Желтухин нервно огляделся по сторонам, словно боялся, что за ним подсматривают. Убедившись, что все же остался один, он вынул книги, снял панель в задней стенке шкафа, на открывшейся дверце встроенного сейфа набрал сложный код. Ему предлагали приобрести новомодный, открывающийся только по сетчатке глаза и при прикосновении указательным пальцем. Но Желтухин побоялся. А вдруг грабители решат, что там сокровища, а не безделушки его жены, и лишат его и глаза, и пальца, чтобы вскрыть сейф.
Он вынул резную шкатулку, которая сама стоила целое состояние, и, поставив ее на письменный стол, привел шкаф в первозданный вид. Совершенно необязательно, чтобы хоть кто-то догадался, где он прятал сейф.
— Прошу, господа! — выкрикнул Желтухин, принимая горделивый вид. — Вот!
Он открыл крышку шкатулки и запустил руки в нее, словно там драгоценности капитана Флинта, и извлек несколько бархатных коробочек и нитку дешевого китайского жемчуга.
— И это все? — разочарованно протянул Вениаминов. Уж он то надеялся, что такой богатый человек засыпал свою красавицу-жену бриллиантами.
— Все, — не понял его Желтухин. — Разве этого мало? У нее всего десять пальцев и одна шея. А здесь двенадцать колец. Я прожил с женой всего три года. Одно кольцо за три месяца.
Он недовольно потряс головой.
— Взглянуть на колечки можно? — протянул руку детектив.
Он преследовал вполне конкретную цель — проверить, не заложила ли мадам Желтухина свои украшения, чтобы исчезнуть с этими деньгами в кармане.
Но его ждало полное разочарование — каждое, даже самое маленькое и дешевенькое колечко, оставалось на своем месте. Да и цена им всем вместе — пятак в базарный день. Может, поэтому Изольда их не носила. А, может, и его заказчик не позволял жене надевать на пальчик его подарок. Но обычно другое встречалось в его практике — мужья, как правило, кичились своими упакованными женами.