Нэлке безумно хотелось выкрикнуть «Стивен», но она смолчала, какое-то внутреннее чувство остановило ее.
— Нет, — покачала она головой, — Это вторжение в личную жизнь.
— Хорошо, — согласился Дракон, — подсматривать не будем. — Но что-то ты все же хотела бы увидеть?
— Конечно, — кивнула Нэлка. Она хотела бы взглянуть, как идет расследование убийства ее мужа, хоть одним глазком, только в этом Дракон вряд ли смог бы ей помочь. — Италию, например. Я никогда не была там. Рим, Колизей, Ватикан, Венецию. Нет, потрясла она головой. Лучше в Австрию, в Вену. Платье с эдельвейсами, шоколадный торт Захер и галерея Альбертина. Хочу туда. Я лишь единожды была за границей. Ничего толком не успела посмотреть.
— Почему? — спросил Дракон. В его голосе явно послышался Стив, такой же заботливый, мягкий, заинтересованный.
Чтобы избавиться от наваждения, Нэлка даже потрясла головой, но ничего не изменилось — за плечи ее обнимал все тот же, кого она меньше всего желала бы видеть.
— Значит, платье с эдельвейсами? — спросил Дракон и хмыкнул. — Обычно у меня просили другое. Закрой глаза.
Нэлка послушно зажмурилась. Ей что воля, что неволя все едино.
— Уже можно открывать.
Чужое горячее дыхание опалило шею.
Нэлка вздрогнула и распахнула глаза.
Комната пропала. Она стояла последи площади, а вокруг нее шли люди.
— Пойдем в галерею сначала? — спросил Дракон. — Или ударим по тортику, а потом в галерею?
Он сменил свой черный наряд на джинсы с майкой. Теперь Нэлка не сомневалась, что одевала Стива в его тряпки. Так точно угадать, во что переодеться, было нельзя.
«Хорош стервец», — подумала она, разглядывая его крепкое тело, которое до этого скрывала пелерина. Ненависть к Дракону потихоньку уходило на задний план, появлялось какое совсем другое чувство.
— Я бы орган послушала, — ответила Нэлка, — давно хотела.
Она потрогала руками длинную юбку своего тирольского наряда. Как и мечтала! У нее в молодости был такой. Поправила бархатный жилет. И все расшито эдельвейсами, даже бесчисленные пуговицы и те в форме цветов. Поправила шляпу на голове.
— Согласен и на орган.
Дракон протянул ей руку.
— В Вене во всех соборах звучит Моцарт. Вы любите Моцарта?
Нэлка кивнула. Слов от восторга у нее не было. Как все просто — надо только захотеть, и ты уже в Вене. Не надо никаких виз, длительных перелетов.
— А домой обязательно вернуться сегодня или можно побыть здесь немного? — спросила она осторожно.
— Как захочешь, моя королева, — Дракон почтительно склонил голову в поклоне.
— Раз мы уже здесь, — сказала Нэлка, — хотелось бы еще и Шенбрунн осмотреть. Я так много о нем читала, — добавила она просящим тоном. — А платье можно забрать с собой туда? — спросила Нэлка.
— Все, что на тебе, и все, что сможешь унести в руках, — ответил Дракон, — станет твоим. Проси, что хочешь.
— Нет, — покачала головой Нэлка, — мне пока больше ничего не нужно.
Дракон усмехнулся — здесь основным было слово «пока». Давно известно, что аппетит приходит во время еды. Не мешало бы и поесть. Тортик — это хорошо, но он не отказался бы и от куска мяса. А задержаться ненадолго в какой-нибудь гостинице в компании Изольды вполне можно было. Дела подождут. Шли же как-то в его отсутствие.
— И куда мы? — протянул руку Дракон.
Нэлка смело вложила свою узкую ручку в его широкую ладонь.
— Мир смотреть…
Удивительно, но теперь она его почему-то совершенно не боялась. И, вообще, с ним было безумно весело.
— У вас есть имя? — спросила в какой-то момент Нэлка. Они сидели в подвальчике недалеко от Шенбрунна и лакомились штруделями. — Мне совершенно не удобно думать о вас, как о Драконе, а, обращаясь к вам, никак не называть.
— Эдмунд… Для человеческого языка это имя почему труднопроизносимо, поэтому обращайся ко мне просто Эд, — предложил Дракон и по-доброму, почти по-человечески улыбнулся.