Нэлка подскочила на ноги, словно и не пережила только что ужасное падение, нахлобучила на голову слегка помятую, но все же спасенную шляпку, подняла велосипед. Проверила, что у ее транспортного средства колеса крутятся, а это главное. Бережно положила его на асфальт и только после этого приступила к осмотру себя.
Ладони содраны — тормозила ими — не страшно. А вот из разбитого колена текла кровь — это уже плохо.
— Что случилось? — к ней подскочил Эд.
— Салфетки есть? — спросила она его.
Какая-то женщина, остановившаяся рядом с Нэлкой, порывшись в сумочке, протянула ей упаковку одноразовых платков.
— Ничего не произошло, — успокаивала она пешеходов, предлагавших свою помощь. — все в порядке. Ну упала, с кем не бывает, ну коленку разбила. Заживет. Не сахарная, не растаю.
— Ты почему руль бросила? — спросил Эд, еле сдерживая гнев.
Он давно бы выпустил пар, если бы не зеваки и сочувствующие, которые окружили его подружку плотным кольцом. Но сейчас все разошлись — он мог и власть употребить.
— Шляпка слетела с головы, — как ни в чем не бывало ответила Нэлка. — Я не могла ей позволить погибнуть под колесами автомобиля.
— Какая еще шляпка! — рявкнул Эд.
— Вот эта, — похлопала ресницами Нэлка и прикоснулась к своей голове.
— Убил бы, — проговорил Эд, сжимая и разжимая кулаки, но уже гораздо спокойнее. — Ехать сможешь?
— Ехать вряд ли, — ответила Нэлка. — А вот идти и вести велосипед вполне мне по силам. Пойдем?
— Ладно, — согласился Эд, вставая рядом с ней. — До Шенбрунна осталось совсем немного, дойдем и пешком. Или вернемся?
— Как вернемся? — взбунтовалась Нэлка. — Только вперед.
Она подняла свой велосипед и, прихрамывая, решительно направилась к перекрестку.
Никогда не стоит возражать или перечить женщине, достаточно просто подождать — и она сделает все сама. Оказывается, это касалось всех сфер жизни, а не только постели.
Эд шумно вздохнул и поплелся за девушкой, ведя свой велосипед рядом. Будь это его имущество, он бы его просто бросил, но чужое надо вернуть туда, откуда взял…
После многочасовой прогулки по замку Нэлка даже взобраться в седло не смогла — сказывались и усталость, и пережитый шок.
— Милая, — упрашивал ее Эд, — тут недалеко. Я стану выбирать самые тихие улочки, чтобы добраться до пункта проката. А ты можешь вообще ехать по тротуару. Не сбей только никого…
И Нэлка сдалась. Разве она могла отказать мужчине, который так ласково ее просил?
В прокате парень сменил девушку, но он даже деньги вернул, когда увидел Нэлкино разбитое колено, ссадину и проявившийся синяк во всю ногу.
— Как же вы так неосторожно? — все интересовался он, пытаясь прикоснуться то к руке, то к ноге своей клиентки.
— Давно не каталась, — жалобно, как могла, ответила Нэлка…
— О чем это вы там мило беседовали? — скрипя зубами, спросил Эд, когда они вышли на улицу. Даже в густых сумерках было прекрасно видно, как гневно сверкали его глаза.
— Молодой человек приглашал меня на свидание, — невозмутимо солгала Нэлка. — Разве нельзя? — прищурилась она хитро. — Он же не твое имущество, насколько я понимаю. Или с ним тоже нельзя?
Нэлка откровенно врала. Она не пошла бы ни на какое свидание, даже если бы ее хоть сам принц пригласил. После душа она едва доползла до постели в гостинице, номер с кухней в которой снял Эд, и упала замертво. Даже ужинать не стала.
Проснулась среди ночи…
Рядом с ней на широкой кровати, раскинув в стороны руки и ноги, без одеяла спал обнаженный мужчина. Луна, заглядывая в окно, бесстыдно пялились на него. А теперь вот еще и Нэлка.
— Наглец, — проворчала она, полюбовавшись вдоволь телом мужчины. — Развалился, занял большую, львиную половину, а мне приходится ютиться с краешку.
Кряхтя и ворча, как древняя старуха, она кое-как сползла с постели — сказывались и ее падение с велосипеда, и прогулка без остановки в течение нескольких часов по замку Шенбрунн и его парку.
Нэлка даже не поняла, отчего проснулась, точнее, чего она больше хотела, то ли в туалет, то ли поесть. Она прокралась на кухню в надежде отыскать хотя бы сухую корочку хлеба — в холодильнике ничего, пусто, шаром покати. Зато в ведерке под мусор рядом с ним она увидела куриные косточки. И такая ее захлестнула обида — слезы сами покатились из глаз.