Поэтому сделав несколько неглубоких вдохов, чтобы успокоиться, Нэлка сделала первый осторожный шаг и прислушалась. Тихо. Можно не спешить… Еще шаг… Она прижалась лопатками и пятой точкой к стене и скользила вдоль нее. Руками же контролировала, чтобы никаких непредвиденных выступов, которых не обойти, на ее пути не оказалось. Тогда только одна дорога — вниз. Назад вернуться не получится — это только в лапы зверя. Знать бы, какого зверя, и кому от нее и что надобно? Еще шажок…
Сигнализация завыла, когда Нэлка спрыгнула с пожарной лестницы на газон под ней.
— Терпеливые попались, — проговорила она и погрозила кулаком своей квартире.
Ну ничего, когда со всем разберется, предъявит счет — она запомнила фамилию на удостоверении. А пока им предъяву сделают охранники… Клялись и божились, что время реагирования после тревожного сигнала не более пяти минут. Врут поди. Но теперь это неважно. Главное, приехали бы поскорее, наваляли от души тем, кто ворвался в ее квартиру, а потом закрыли ее и опечатали, как положено.
Нэлка улыбнулась — сгодится для дела все же снятая квартирка…
Арестовали ее, точнее, взяли возле двери съемной квартиры. Поджидали, не иначе.
— Что мне инкриминируют? — спросила Нэлка, когда ее доставили в отделение полиции.
— Убийство мужа. А вы будто не знаете? — проговорил следователь и устало потер переносицу. — Зачем бегали от наших сотрудников?
— Ваших? — фыркнула Нэлка. — Я не была в этом уверена. Думала, киллеры по мою душу пришли.
Следователь взял в руки авторучку.
— Что хотите сообщить по совершенному преступлению? — спросил он и, подперев кулаком подбородок, уставился на Нэлку.
— Ничего не стану говорить без своего адвоката, — ответила та и гневно поджала губы.
— Хорошо, я позвоню Генри Ильичу, — заверил ее следователь и широко, зевнув, продемонстрировал желтые от табака зубы. Он даже не пытался прикрыть рот рукой. — Только вряд ли он захочет приехать сюда ночью.
— Генри Ильич — адвокат моего мужа, но не мой, — произнесла Нэлка и, снова поджав губы, покачала головой.
— Вот как? — удивленно произнес следователь. — У вас и адвокат собственный имеется?
— А как же!
Гордо вскинулась Нэлка.
— Звоните.
Согласно кивнул следователь.
Нэлка протянула руку ему навстречу.
— Что такое? — непонимающе переспросил ее тот.
— Телефон нужен, — ответила она.
— Нет телефона, нет звонка, — выдал следователь и снова зевнул. — Вам придется провести ночь в нашем изоляторе, а утром позвоните своему адвокату по служебному телефону. У нас все звонки записываются. Но… — он выразительно поднял палец, — только в рабочее время. В остальное время посетители и задержанные пользуются своими телефонами, пока не отобрали.
Нижняя губы у Нэлки мелко-мелко задрожала.
— Как же так? — спросила она, чуть не плача. — Почему обязательно у вас?
— А где же еще? — хмыкнул следователь. — Не в пятизвездочном отеле же… Все-таки вы подозреваетесь в убийстве собственного мужа…
И он нажал невидимую кнопку. Не хочет говорить — не надо. Дело до утра потерпит, нет никакой спешки — убийство уже совершено.
Тотчас же за Нэлкой заявились две тетушки в форме — одна помоложе, другая постарше. Та, что помоложе, — высокая, худая жердина. Та, что постарше, — невысокая толстуха. Но у обоих одинаковые злобные лица без тени сочувствия к задержанным.
«Не доверяют, двоих прислали», — рассеянно подумала она…
Одна — спереди, другая — сзади, Нэлка — посередине, прошли по многочисленным коридорам и лестницам отделения и очутились в подвале.
Зашли в одну из комнат без окон — настоящий каменный мешок.
Не убежишь.
Нэлка огляделась по сторонам — совершенно пустой стол, одинокий стул рядом с ним и кушетка, застеленная клеенкой. Пыточная — по-другому не назовешь.
— Раздевайся, — приказала тощая.
Нэлка как бы нехотя стянула с себя джинсы, затем футболку.
— Догола, — добавила толстуха.
— Зачем это? — удивилась Нэлка.