Она нагнулась, чтобы поднять посеребренный кинжал, блеснувший в лучах восходящего солнца — его бросил перепуганный вусмерть здоровяк. Это было не то оружие, которое должен был доделать брат горничной в качестве подарка жениху, но очень похожее на него — скорее всего, клинок изготовлен одним мастером.
Чтобы вот так стоять, пялиться на восход и размышлять, кого в подручные привлекла служанка, совершенно не осталось времени, и Нэлка, подхватив падающую к ногам тунику, стремглав помчалась в замок…
Четверо мужчин вышли из крепостных ворот — один остался стоять стражем, а трое других направились в сторону луга с асфоделями.
— Я здесь! — закричала она истошно и замахала руками… Только ее не услышали — слишком далеко. — Ну почему, когда надо, никогда нет такси, — раздраженно топнула ногой Нэлка и огляделась по сторонам, судорожно соображая, как можно привлечь к себе внимание. Взрыв устроить или костер запалить?
— Споп! — обрадовалась она. — У меня же четыре бесполезных, но так необходимых осколка зеркала.
Она стала нервно расставлять три зеркала на дорожке, чтобы четвертым ослепить просто огромным солнечным зайчиком стоящего в воротах Джефа, а потом послать сигнал трем другим. — Ну пусть хоть кто-то заметит мои старания и обернется, — попросила она и зеркала, и солнце…
Первым ее увидел Стив. Нэлка случайно заметила, как он остановился и обернулся — сразу вместо Джефа она ударила в него солнечным лучом. Стив приложил ладонь козырьком ко лбу и посмотрел на городок, а второй рукой махнул, словно прощался с ним навсегда. И тут его ослепил солнечный зайчик.
— Изольда! — ветер донес до нее радостный крик трех мужчин, а Джеф, как самый ближний, кинулся ей навстречу.
Они не могли поверить, что их последняя невеста не пропала, а прыгала как полоумная на дорожке совсем недалеко от замка, пытаясь привлечь к себе внимание.
А потом Нэлка упала на колени и разрыдалась, как последняя дура — сказывалось напряжение последних дней и пережитый шок. Оставаться прежней невозмутимой Изольдой у нее просто не осталось сил…
— Боюсь оказаться правой, — произнесла Нэлка, когда после объятий и радостных воплей она смогла быть услышанной, — но могила предпоследней невесты где-то за сосной на полпути к городку. Что стало с остальными, мне не известно. Но ту девушку совершенно точно убили. Орудие преступления вот…
Она вытащила кинжал из кармана многострадальной туники, кое-как державшийся на плечах, и протянула его Артуру.
— Вряд ли нам это что-нибудь даст, — улыбнулся тот. — Дактилоскопия в эти времена еще не развита, а вот допросить Дину, думаю, можно. Где она, кстати?
— Да как вам сказать… — потупилась Нэлка. — Осталась вместо меня в камере полицейского участка. Не захотела отвечать на мои вопросы, пусть попытается объяснить, куда делась я, моим стражам.
— Ну ты даешь, — только и смог произнести Стив. — Девчонку надо срочно вызволять оттуда. Как бы бедолага умом не тронулась.
— Я пошел, — отсалютовал Артур и сразу исчез.
— А как же ваше бракосочетание? — удивилась Нэлка.
— Дело не в бракосочетании, — проговорил до этого молчавший Эд, — а в самом проклятье.
— Так ведь не было же никакого проклятья? — осторожно спросила Нэлка и замолчала: они входили в ворота замка, и стражникам совершенно необязательно знать, что свадьбы не будет. Ей даже самой стало немного грустно от этой мысли. Сейчас Артур вернет Дину из камеры, а ей придется занять ее место. У Нэлки даже слезы навернулись на глаза…
— Было, — упрямо произнес Стив.
Они вошли в столовую и уселись за столом.
— Было, — следом упрямо подтвердил Эд.
— Было-было, — покачал головой Джэф.
— Так в чем оно заключилось? — спросила Нэлка и поправила на груди тунику, чтобы скрыть перед слугами необычный яркий принт. — И как должно было закончиться.
— Первая наша невеста не была убита, она на самом деле сбежала на луг с асфоделями, — грустно покачал головой Стив. — Девушка любила Эда, сильного, решительного. Но не переносила на дух ни меня, вечно сомневающегося во всем, ни нерешительного и даже в чем-то трусливого Джэфа, ни дотошного Артура. Она так и не смогла понять, что мы не разные мужчины, а один, один, — он сделал ударение на слове, — со своими слабостями и странностями.