В офис Артур Нэлку не повел — там было все, кроме телевизора, а мелкие детали лучше видны на большом экране. Только поэтому они поехали к нему на квартиру.
Он прицепил к добытому системному блоку монитор, клавиатуру, настроил его на просмотр видео. Поинтересовался:
— Что будем смотреть сначала? Что на нем или на послании от господина Желтухина?
— Сначала то, что нашли в шкатулке, — предложила Нэлка. — Кстати, ты мне так и не сказал, что там с моей шубкой.
— С шубкой все в порядке, — усмехнулся Артур и взял в руки пульт от телевизора. — Мех шикарный, не ширпотреб, пошив эксклюзивный. Только это не норка, а соболь. Но дороговизна твоей шубки задается не ее мехом, а пуговицами из черного оникса в обрамлении опять же тех же бриллиантов.
— Ничего не понимаю, — обиженно поджала губы Нэлка. — Кругом бриллианты, а я этого даже не знала. К соболю относилась пренебрежительно, как к стриженой норке.
— Может, это и правильно, — улыбнулся Артур. — На тебе же были украшения с кристаллами Сваровски, все об этом знали. Только специалист смог бы определить, что на твоей шубке пуговки не из пластмассы в обрамлении стекляшек.
— Почему он мне лгал? — спросила Нэлка и недовольно скривила губы.
— Опасался за твою жизнь.
Артур пожал плечами покачал головой. Ничего больше ему в голову не пришло. Но причина должна быть. Он точно так же, как настоящие драгоценности, мог спрятать и шубку, и шкатулку в депозитной ячейке. Но почему-то этого не сделал?
— Смотрим? — спросил Артур.
Нэлка кивнула.
Они оба уставились на экран телевизора.
Вот Нэлка пришла из ресторана после встречи с подружками. Казалось, она запомнила этот миг навсегда. Желтухин стоял в холле рядом с двумя чемоданами. Находился он там судя по всему давно. Но едва вошла в двери Нэлка, занервничал, засуетилась, хотя до этого стоял довольно спокойно.
— Я ухожу, — произнес он абсолютно безразлично.
— Куда это ты собрался на ночь глядя?
Нэлка небрежно окинула взглядом мужа, его вещи и, не разуваясь, прошла на кухню.
— Не слышу!
Донесся ее голос. Но уже скоро она появилась снова в холле. В руках держала бокал с водой.
— Я ухожу совсем, — негромко пробормотал Желтухин, он старался не смотреть на свою жену. — У меня новая молодая подружка. И я не имею права обманывать ни тебя, ни ее. На развод подам сам.
— Что? — переспросила Нэлка.
Она переменилась в лице — от равнодушного к ненавидящему — и швырнула в мужа бокал с водой. Тот успел увернуться. Богемское стекло разбилось о входную дверь и рассыпалось на множество осколков.
— Ах, ты ж гад! — прошипела Нэлка.
Она снова метнулась на кухню, чтобы вернуться оттуда с дорогим немецким сервизом.
— Давай поговорим, как цивилизованные люди, — предложил Желтухин.
— Ага, щас, — процедила сквозь зубы Нэлка и принялась метать в него посуду.
Когда с сервизом было покончено, Нэлка просто села на пол и истерично разрыдалась.
Желтухин больше не произнес ни слова, он лишь взял чемоданы и ушел, громко хлопнув дверью.
На этом запись обрывалась.
Артур посмотрел на Нэлку и потряс головой.
— Ты хоть что-то понимаешь? — спросил он.
— Ничего, — ответила та и шмыгнула носом. Ей пришлось повторно пережить довольно неприятную сцену расставания, поэтому думать ни о чем не хотелось. Тогда ей было не столько жаль себя, сколько разбитую в гневе посуду.
— Напряги мозги, — попросил Артур. — Что он хочет сказать тебе этой записью?
— Не знаю, — протянула Нэлка и, не выдержав, расплакалась.
Сейчас ей было жаль Желтухина, себя, свою неудавшуюся жизнь.
— Еще раз просмотрим эту запись? Или то, что назаписывалось после твоего такого живописного расставания с супругом? — спросил Артур. — Вот бы никогда не подумал, что ИзольдА может оказаться такой темпераментной дамой.
— Скажешь тоже! — фыркнула Нэлка и, внезапно успокоившись, вытерла слезы. — Где ты разглядел темперамент? Посуду переколотила? Жалко ее… Хороший был сервиз. Дорогой. Приходится теперь икеевскими мисками пользоваться.