Был поздний вечер, когда я, перебаривая боль, встала с кровати и, держась за стену, медленно направилась в детское отделение. Мне хотелось увидеть дочь. Я не успокоюсь, пока не увижу, что с моей девочкой все хорошо.
Мне повезло, что в детском отделении дежурила добрая медсестра, которая лично подвела меня к моему ребенку.
Когда я увидела Верочку, я не смогла сдержать просящиеся наружу слезы. Она лежала в кювезе, словно маленький котенок.
— Доченька… — прошептала я, осторожно взяв её за ручку. — Маленькая моя… Солнышко моё, мама с тобой. Слышишь? Теперь нас ничто не разлучит.
Медсестра стояла в нескольких шагах от нас, с улыбкой смотря на развернувшуюся картину, а я не могла оторваться от моей малышки.
Верочка выглядела такой беззащитной… Хотелось прижать её к себе, согреть всем теплом, что только осталось у меня.
Мне даже страшно представить, что было бы, если бы я умерла. Как бы Вера была без меня? Страшно подумать.
Слезы снова навернулись на глаза. Заметив это, медсестра подошла ко мне и, погладив по спине, слегка улыбнулась.
— Иди отдыхай, милая… — понимающе проговорила она. — С завтрашнего дня тебе будут приносить малышку на кормление. Тебе нужно набраться сил.
Не став спорить, я так же, как и добиралась сюда, вернулась в палату, в которой меня ждал сюрприз.
Стоило мне войти в палату, я увидела сидящего на стуле Матвея. Меня накрыло шоком. Я смотрела на него, не веря собственным глазам. Неужели он решил меня выслушать? Неужели решил разобраться с этой историей?
— Здравствуй, Вика, — заметив меня, негромко проговорил он.
— Здравствуй, — придерживаясь за стену, я двинулась к кровати.
Боль в груди и внизу живота после кесарева всё ещё давали о себе знать.
— Я поздравляю тебя с рождением дочери, — негромко проговорил он, когда я все же дошла до кровати и легла.
Я смотрела на него, пытаясь держать себя в руках, но удавалось с трудом.
На губе Матвея была ссадина, на скуле красовался синяк. Я хотела было прикоснуться к его руке, но он неожиданно отстранился.
— Вика, послушай, — сложив руки на груди, он окинул меня пристальным взглядом. — То, что я пришел, ничего не значит. Я хочу, чтобы ты поняла. Я пришел попрощаться с тобой. Я уезжаю. Не хочу, чтобы у нас оставались недоговоренности. Я очень рад, что с тобой все в порядке, желаю тебе скорейшего выздоровления.
Слезы защипали глаза, но я сдержалась. Я молча смотрела перед собой, стараясь держать все эмоции под контролем.
— Матвей, — ухватив его за руку, я с надеждой посмотрела в карие глаза. — Я не предавала тебя. Я не изменяла тебе с Романом. Я вспомнила тот день.
Прижав палец к моим губам, он заставил меня замолчать, а от этого жеста по телу прошлась волна дрожи.
— Не говори ничего, — хрипло проговорил он. — Не порть последнюю встречу.
Слезы застыли в глазах. Неужели он просто уйдет, так и не выслушав?
Откинувшись на подушку, я закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание.
— Баженов, — судорожно выдохнула я. — Зачем ты пришел, если не собирался меня слушать?! Уходи… Уходи, Баженов!
Только сейчас я в полной мере осознала, что это конец. Что у меня больше нет сил бороться за того, кто этого просто не хочет.
Прошел год.
Вика.
Мне казалось этот год пролетел просто незаметно. Погруженная в заботы о дочери, я не заметила как быстро пролетело время.
Я научилась жить без Матвея. Далось мне это с большим трудом, но после последней нашей встречи во мне словно что-то изменилось. На данный момент я испытывала к этому человеку одну лишь злость.
После выписки из больницы я очень долго думала об этом его визите ко мне, но в какой-то момент центром моей жизни стала моя малышка. Верочка росла здоровым, крепким малышом и радовала меня изо дня в день.
Роман с Ларисой словно в воду канули после того, как я написала заявление и на него. Это было странно, словно кто-то держал их в курсе всех событий.
Папа с Таней переехали в свой собственный дом на окраине города, оставив нам с Верочкой квартиру. Так что развернуться место было.
Чтобы хоть чем-то заняться, я по-прежнему искала небольшие подработки, пока папа и Таня имели возможность помогать мне с дочкой. Жизнь постепенно вошла в свою колею.
Теперь о подставе Романа и Ларисы я старалась вспоминать как о страшном сне, но получалось с большим трудом. И только Вера помогала мне как-то жить с этим. Но только до сегодняшнего вечера.
Неожиданный звонок в дверь заставил меня удивиться.
Посмотрев на часы, я нехотя поплелась к двери, на ходу поправляя халат. Но стоило мне открыть дверь, я в ступоре замерла, увидев как на моих глазах оживает мой персональный ад. Под именем Матвей Баженов.
Судорожно выдыхаю, глядя в карие глаза, которые так отчаянно старалась забыть. Боже… Сердце бешено колотится в груди, мысленно заставляя вернуться в события прошлогодней давности. В события, оставившие во мне лишь пустоту.
— Зачем ты пришел? — нервно сглатываю ком в горле, стараясь сохранить то немногочисленное спокойствие, что у меня осталось.
— Хотел тебя увидеть, Вика, — от его хрипловатого голоса по спине пробегают ледяные мурашки.
Он делает несколько шагов ко мне, подходя вплотную, и тем самым прижимает к стене. Я хочу пошевелиться, отойти, убежать, но не могу. Сердце отбивает за сотню, когда его холодные пальцы касаются щеки. Я с печалью вспоминаю, как эти самые пальцы когда-то дарили лишь тепло и нежность.
— Какая же ты… — шепчет он, зарываясь носом в мои волосы, и вдыхает запах.
Его горячее дыхание приятно щекочет кожу, и болезненные воспоминания вихрем оживают в моей голове. Истерики по ночам несколько месяцев подряд. Как я стояла перед ним на коленях, умоляя выслушать. Осознание, что теперь я осталась одна… Внутри словно что-то взрывается, ломая крупицы самоконтроля. Вот и пришел конец моей выдержке. Слезы непослушно катятся по щекам, а я даже не пытаюсь их остановить. Пусть смотрит. Пусть знает, насколько мне больно видеть его снова.
— Отпусти меня… — рвано шепчу, когда его руки медленно опускаются на мою талию. — Уходи, Матвей…
Он ядовито улыбается, резко разворачивая меня к себе спиной, и вжимается в мои бедра своими. Мое тело вновь оказывается прижатым к стене, однако на этот раз совсем по-другому — с сексуальным подтекстом. Из горла вырывается крик, скорее от неожиданности, чем от боли.
— Обязательно отпущу и уйду, — Матвей слегка прикусывает мою мочку уха. — Только трахну тебя как следует, котенок.
Его слова эхом раздаются по квартире, и меня охватывает паника. Дышать нечем. Словно грудную клетку зажали в тиски. Сердце начинает колотиться с удвоенное силой, в голове только и слышно повторяющееся бум-бум.
— Матвей, остановись… — шепчу, тяжело дыша, когда его умелые руки пробираются под халат. — Я не хочу…
Его руки нагло пытаются пробраться под трусы, из-за чего я сжимаю ноги, стараясь остановить этот беспредел. Но Матвей просовывает свою коленку между бедер, не оставляя мне шансов. И вот его руки уже скользят по моей горячей плоти, оставляя за собой влажный след. Даже стоя к нему спиной, я ощущаю его победную улыбку.
— Не хочешь говоришь? — его пальцы находят клитор, начав откровенные ласки. — Да ты течешь, Вика.
Закрываю глаза, прижавшись лбом к холодной стене. Дыхание сбитое, хриплое, рваное. Сердце работает на пределе. Зачем он это делает? Зачем снова ворвался в мою жизнь? Мало ему причиненной мне боли? Хочет добить…
Поток мыслей перебивает стон, вырвавшийся из моего горла гортанным низким звуком. Он проникает своим пальцем в меня и начинает свою медленную жестокую пытку. Я озадачена. В шоке. Будто и не было этого года, а тело все так же отзывается на его настойчивые ласки.