Начав собирать вещи в 7 вечера, я закончила в 2 ночи. Двумя месяцами раньше Джон и Йоко прибыли в Нью — Йорк с двумя чемоданами; теперь они уезжали с тремя чемоданами и пятью большими пароходными сундуками, четыре из которых были набиты одеждой, а пятый — до краев заполнен одной лишь обувью.
На следующее утро я была в отеле в восемь тридцать. Йоко, в халате, рассматривала десять нарядов. Она перебирала один за другим, выбирая подходящий. В девять тридцать прибыл лимузин, чтобы отвезти их в аэропорт, однако Йоко все еще не решила, что ей надеть.
«Нам пора, — отрезал Джон. — Одевайся.»
Йоко, казалось, была парализована нерешительностью. Наконец, сделав гримасу, она взяла один наряд, побежала в ванную и переоделась в него. Я собрала оставшиеся девять костюмов и бросила их в сундук. Затем я вызвала коридорного. Зазвонил телефон. Это был администратор отеля. Пора было ехать, иначе они опоздали бы на самолет. Джон схватил Йоко за руку и потянул ее к двери. Они помахали на прощанье и ушли.
Я села на один из сундуков, чтобы перевести дыхание. Понадобилось четыре коридорных, чтобы вынести их багаж из номера.
Неделю спустя (это было в середине июня 1975 года) к моему столу подошел Ален Горовиц. «Джон и Йоко просят вернуть копию фильма «Сооружение» в Англию, причем немедленно. Как нам известно, у тебя есть паспорт. Мы хотим, чтобы ты отвезла эту копию завтра.»
Чего я меньше всего ожидала, так это поездки в Англию, о чем я ему и сказала. — Послушай, — ответил Горовиц. — Мы хотим, чтобы кто — нибудь слетал за полцены, и ты — единственная из сотрудников, кому еще нет двадцати одного и кто может поехать. Так что ехать — тебе. Буквально уже на следующий вечер я с копией фильма Джона Леннона «Сооружение» выехала в большом лендровере через огромные деревянные ворота и по змеившейся дороге — к дому Леннонов, Титтенхерст Парку. Даже в темноте этот старый, величественный дом выглядел огромным. Внутри его Джон и Йоко разрушили кое — где стены и соединили маленькие комнаты в большие современные залы. Каким — то образом казалось, что внутренности дома во вражде с его наружностью. Меня удивляло, зачем кому — то нужно покупать красивый старинный дом только для того, чтобы разрушить в нем все ради ультрасовременного лоска.
Через несколько минут после моего прибытия в комнату вошли Джон и Йоко. Они выглядели очень уставшими. — Привет, Мэй, — сказала Йоко. — Как добралась? — Отлично, — ответила я. — Хорошо, что ты приехала, — сказал Джон. — Спасибо, — поблагодарила я. — Увидимся завтра, — сказала Йоко, и они ушли. Интервью окончено.
Я прошла в кухню, где наткнулась на Дэна Ричтера. Пока я делала кофе, Дэн рассказал о жизни в Титтенхерсте, в частности, о том, что произошло за неделю до моего приезда. Среди поклонников Джона были, как он их называл «фанаты», которые НАСТОЙЧИВО стремились увидеть его лицом к лицу. Один из них, которого я назову Стивеном, прислал множество телеграмм из больницы для душевно больных где — то на юго — западе, утверждая, что он может «вылечиться», только взглянув в глаза Джона. Дэн предсказал, что однажды Стивен появится у их ворот. Не мудрено, что как только Стивена выписали из больницы, он нашел Титтенхерст Парк и стал поджидать Джона. Джон не хотел видеть его. «Я не хочу, чтобы кто — то считал, что я могу вылечить его. Я — Джон, всего лишь Джон," — сказал он и оставался затворником в доме. Полицейские то и дело убирали Стивена с дороги, но куда бы они не закидывали его, он снова приходил к дому и торчал тут день за днем. — Я не знаю, что с ним делать, — сказал Джон Дэну. — Не хочется обижать его, но я хочу, чтобы он ушел отсюда. Дэн попытался убедить Джона, что единственный способ избавиться от Стивена — это посмотреть ему в глаза. Джон еще больше расстроился. Дэн продолжал убеждать его, и наконец, после долгих дискуссий, Джон уступил. Затем у Дэна появилась мысль заснять эту встречу для фильма «Imagine». Джон снова уперся. Он не хотел эксплуатировать Стивена. Но Дэн убедил его, что поскольку этот фильм должен был быть кинодокументом его жизни — а это был довольно необычный момент в его жизни — то такая съемка будет оправданной. А позже они смогут решить — использовать или нет этот эпизод в фильме, когда он будет закончен. В назначенный день, под прицелом съемочной группы, Джон пошел к воротам. Стивен подошел к Джону и вперил свой взгляд ему в глаза. Джон тоже смотрел на него. Стивен молчал. Он не мог поверить, что его мечта свершилась. Он пытался найти какие — нибудь слова, но был слишком ошеломлен, чтобы говорить. Он продолжал таращиться на Джона, в течение длительного времени. Затем, со слезами на глазах, он повернулся и медленно пошел по дороге. Больше его не видели. Дэн, съемочная группа и Джон — все поняли, что Джон «вылечил» Стивена. Джон повернулся и пошел назад в дом. Он был потрясен этим инцидентом, и молва о поразительном исцелении продолжала будоражить поклонников.