До сих пор в мире существует процедура женского обрезания (FGM). Сейчас на планете проживает более 200 миллионов девочек и женщин, которые были подвергнуты этой калечащей операции. При женском обрезании, которое проводится без медицинских показаний, происходит частичное или полное удаление внешних женских гениталий (головки клитора, больших и малых половых губ). Чаще всего эту операцию проводят в закрытых этнических группах в Африке, на Ближнем Востоке, в Азии и Латинской Америке. Женское обрезание может стать причиной серьезных проблем со здоровьем, в том числе и психических. Женщины, подвергшиеся этой процедуре, сталкиваются с тяжелыми негативными последствиями на протяжении всей жизни.
В этих примерах боль и страдание ходят рука об руку с красотой и становятся инициацией в женский мир.
Что чаще всего слышат наши соотечественницы в своем детстве?
«Ты же девочка, ты должна вести себя хорошо. Почему ты не слушаешься?»
«Ты же девочка, поэтому следи за младшим братом. А еще помой посуду и прибери в доме».
«Девочка должна быть послушной, не надо злиться. Фу, как некрасиво! Как плохо! Какая нехорошая девочка».
«Кто ж тебя замуж такую возьмет?»
«Ласковый теленок двух маток сосет».
«Разве девочки так носятся?»
При этом девочек с самого детства активно приучают к уборке, помощи по дому родителям (преимущественно маме), считая это традиционно женской добродетелью.
А вот мальчикам нельзя выражать свои чувства, особенно те, которые традиционно считаются женскими, – нельзя плакать, бояться, быть чувствительным. Главная мотивация у таких «терпи» – «будь мужиком», «ты же мужик». От мальчика ждут силы и мужественности, даже если ему при этом всего 2 года.
«Ну и чего ты расплакался? Ты же мальчик, мальчики не плачут…»
«Подумаешь, ударился он. Не обманывай, не больно. И не реви!»
«Распустил тут нюни, кто же из тебя вырастет? Так и будешь всю жизнь: чуть что за мамину юбку прятаться?»
Как-то в детской игровой комнате я наблюдала сцену, где мама учила своего 3-летнего сына, как общаться с другими детьми: «Сынок, помни о кодексе настоящих мужчин. Настоящий мужчина так никогда не будет делать». Когда мама стала собираться домой, а малыш расплакался, она отстранилась от него и сказала: «Ну раз ты плачешь, значит, мы сюда больше никогда не придем».
Часто в семье, где растут разнополые сиблинги (братья и сестры), к мальчикам и девочкам предъявляются совершенно разные требования. Как правило, это приводит к ненависти детей друг к другу и словно закрепляет их семейные роли на дальнейшую взрослую жизнь.
Я была на год старше брата. Нас не учили жить в мире друг с другом. Папа был тиран. Всю злость вымещал на нас, а брат потом вымещал на мне: бил, душил, унижал. Меня не защищали. Мне было больно, обидно, я много страдала. По дому я делала все: мыла, убирала, готовила, начиная лет с двенадцати. Брат ничего не делал. При этом мусорил везде. Кругом наводил беспорядок. Я одна драила квартиру в 12 лет. Квартира большая. Иногда лет в 15 готовила праздничные столы. Я росла в постоянной тревоге и страхе, что меня снова будут бить и не защитят. Заставят одну все убирать, да еще и подгонять будут.
Мне нужно было быть «хорошей девочкой». Без мнения, без права голоса, девочкой с посланием «будь незаметной». Сейчас у меня низкая самооценка, боюсь выделяться и заявлять о себе, не прошу о помощи, раньше унижалась, лишь бы любили.
Ко мне требования с самого детства были очень высокими, зашкаливающе высокими: мне нужно было учиться на пятерки, поддерживать порядок в доме, не обижаться, терпеть сложности, отвечать за младшего брата, всех понимать и оправдывать любое поведение по отношению ко мне. До сих пор от меня мама ожидает успешности. Например, я работаю на крутой работе, как со стороны может показаться: и интересные проекты, и деньги, и командировки. Но по факту – там насилие, издевательства, а я все терплю ради денег. И мое желание это прекратить не поддерживается мамой. Обесцениваются мои страдания: «Ты все утрируешь. Ну и чего ты переживаешь? Ты просто не переживай». У меня есть младший брат – Вася. При рождении у него была родовая травма, так часто говорила мама. Но я, если честно, так и не знаю, что за травма. Мама считала его травматиком, плюс он был долгожданным мальчиком, потому отношение к нему было бережнее: всегда оправдывались его промахи и неудачи, от него не требовали отличной учебы: слава богу, не так много троек – он же травматик. Если он что-то начинал делать и не заканчивал, мама тоже его оправдывала – обязательно находилась причина, которая помешала ему завершить дело. В итоге я мазохист, а он нет. Я как привыкла терпеть в детстве, так и сейчас терплю: насилие на работе, неуважение в отношениях. Я не трачу деньги на красивую одежду – ведь другим, в частности моему брату, они нужнее. При этом он работает дистанционно за копеечную зарплату, ходит в спортзал, живет с девушкой у мамы, которая готовит им, стирает, убирает, по выходным он ходит в кино и не собирается менять работу, потому что его все и так устраивает.