Виктор выпалил эту длинную тираду на одном дыхании, не успев даже пожалеть об откровенности, которая может устроить ему массу неприятностей.
Следователь Барзут и его свидетель прервали свой разговор и озадаченно уставились на необычного посетителя. На Краснова, однако, слова незнакомца произвели серьезное впечатление. Он сам ушел живым из Афгана только чудом, благодаря хорошей работе вертолетчиков. Теперь он смотрел на немецкого гражданина Сухова глазами фронтового собрата, несмотря на разницу во времени и в войнах, в которых им довелось участвовать.
Он сделал паузу, перед тем, как ответить. Достаточно длинную, чтобы соседи по кабинету вернулись к прерванной беседе. Потом еще немного помолчал, пытаясь найти правильные слова, и заговорил значительно тише.
— Ты вообще в курсе, как жил твой друг Максим Климов в последнее время?
— Не очень. Но десять месяцев назад все вроде хорошо было. Бизнесом он вроде занимался, автосервисы, заправки. Что-то в этом роде.
— Да, он был директором предприятия «Светофор». Но дела в последнее время шли не блестяще. Появились долги. Он стал искать спасение в картах, и долги выросли. Чтобы выкрутиться, он продал бизнес, но с картами не завязал. Тело нашла сестра в их доме на Садовой, почти два месяца назад. Два огнестрельных ранения: в грудь и голову. Второй выстрел — контрольный, но смерть наступила уже в результате первого. Его убили примерно в половине восьмого вечера. Стреляли из пистолета Макарова. В других делах, судя по результатам баллистической экспертизы, ствол не фигурировал. Никаких следов взлома или ограбления. Никаких свидетелей и улик. Похоже, они знали, что денег и ценностей у Климова не осталось. Убрали за долги в назидание другим. Вот такая рабочая версия следствия. Ищем.
— А Светлана?
— А Светлана Климова, исходя из показаний свидетельницы Агапкиной, вышла из дома примерно в двенадцать часов дня с небольшой дамской сумочкой. Больше ее никто не видел.
— Послушай, Юра, я понимаю — я для тебя чужак. Но мне это дело теперь спать спокойно не даст. Я ведь знаю, ты не все можешь доказать, хотя мнение наверняка имеешь, два месяца большой срок. Подкинь мне хоть намек, я тебе помогу с расследованием.
— Каким макаром? Замочишь примерных подозреваемых и уедешь домой в Берлин?
— В Гамбург. — Виктор усмехнулся. — Нет, я достану доказательства. Не важно, какими методами. Ты пойми, у меня ж руки развязаны по сравнению с вами. А если накуралесю где-то, посадишь меня, и весь сказ.
— Сажать боевого офицера, да еще и немецкого гражданина, я не собираюсь, но предостеречь тебя должен. Ты в курсе расклада сил в нашем городе?
— Примерно. Только вчера выслушал лекцию на эту тему от одного старожила.
— Ну так вот: грядут большие разборки, запах смерти просто в воздухе витает. Виноградов уже многим насолил, но Артур боится вооруженного конфликта. Если засветится — мы и его организацию раздавим. Наше начальство в последнее время мало с этим церемонится, сам знаешь политику Президента в вопросах борьбы с коррупцией и преступностью.
— А при чем тут убийство Макса и исчезновение Светланы?
— А при том, что незаконный игорный бизнес, в том числе связанный с игрой в карты, у нас в городе держит Глеб Виноградов. Естественно, это только слухи и клевета на честного бизнесмена и порядочного налогоплательщика Винограда. — Краснов усмехнулся. — Ворошить сейчас это осиное гнездо, все равно, что разрезать перезревший нарыв. Гной брызнет и накроет весь город. Мы предпочитаем подождать, пока сам рассосется, тем более, что все симптомы к выздоровлению уже появились.
Последние слова Краснов произносил почти шепотом, хотя следователь Барзут и его свидетель уже не обращали на них внимания. Их разговор дошел до кульминации, и обе стороны отстаивали свои позиции, приводя аргументы на повышенных тонах.
— Я понял. Скажи, Юрий Викторович, ты сам-то что думаешь? Жива Светлана или я опоздал? У тебя за годы работы интуиция должна быть стопроцентная.
— В наше время люди дошли до такого скотства, что интуиция не помогает. Но мне все-таки кажется, что жива.
Виктор не пытался скрыть радости от этого заявления. Может еще что-то всплывет.
— И что, совсем никаких следов?
— А вот тут действительно сложно. Мы опросили ее подруг, родителей Климова, сослуживцев Светланы — ничего. Никто не знает куда она могла пропасть. Дураку понятно, что ее исчезновение напрямую связано с убийством брата. Может быть испугалась и смылась от греха подальше в одной ей известное безопасное место.
— Ясно. Спасибо тебе Юрий. Я над этим поработаю, людей поспрашиваю, посмотрю на обстановку. Меня мало кто знает и помнит, годы-то идут, поэтому будет проще. Не все любят с милицией общаться, а вот деньги легко развязывают языки. Если найду четкие следы, тут же свяжусь с тобой. Вместе полегче будет.
— Ты где остановился?
— Снял комнату у одного старика, — Виктор написал на бумаге свой новый домашний телефон, — на всякий случай.
Понимая, что разговор окончен Виктор встал, пожал Краснову руку и направился к входу.
— Постой. А ты в Германии чем занимаешься?
— Курсантов учу азам: стрельба, рукопашный бой, подводное плавание, вождение, ориентировка на местности и в таком духе.
— А. Значит в форме. Тогда не пропадешь.
— Постараюсь. Спасибо еще раз.
— Удачи. Чуть что — звони. — Краснов задумчиво посмотрел вслед посетителю Он еще не знал, что принес ему этот не по годам опытный фронтовик.
Сухов вышел на улицу все еще шокированный страшными известиями. Но теперь у его деятельной натуры появились ориентиры. Виктор просто брел в сторону центра города, размышляя: кого следует навестить в первую очередь, чтобы пролить хоть немного света на происходящее.
Евгений Петрович Елисеев явился точно в срок. Это был невысокий, но очень крепкий мужчина немного за пятьдесят. В свое время в нем боролось два противоречивых чувства: переход на работу в органы государственной безопасности, или продолжение карьеры боксера, успевшего прекрасно зарекомендовать себя на внутриармейских соревнованиях. Он не раскаивался в сделанном выборе, дослужившись до полковника КГБ, и получив звание мастера спорта за прошлые заслуги.
Говорил Евгений Петрович размеренно, как бы прицеливаясь к каждому слову.
Двигался полковник медленно, но очень расчетливо. Словом, невооруженным глазом было видно— перед тобой профессионал высшего уровня.
Артур встал с мягкого кресла и по-дружески обнял вошедшего.
— Здравствуй, Евгений Петрович.
— Добрый день, Артур Витальевич. Как здоровье?
— Пока не жалуюсь, но по слухам вот-вот может ухудшиться. Поэтому тебя и позвал. — Они сели в высокие кресла. -Выпьешь?
— Сока апельсинового стаканчик.
Артур нажал кнопу громкой связи.
— Лена, принеси Евгению Петровичу апельсинового сока, а мне сто грамм коньяка и минеральной.
Коневу нравилось, что его секретари внимательно следят за наполнением домашнего бара. Он всегда мог вкусно поесть и хорошо выпить, не посещая изысканных ресторанов.
Минут пять оба молчали, ожидая, когда молодая секретарша Артура принесет напитки. Когда дверь за длинноногой блондинкой наконец закрылась, Артур перешел к делу.
— Как продвигается расследование убийств?
— Пока ничего путного. Вот только час назад ребята сообщили, что в городе появился неизвестный молодой человек. Он выиграл десять штук у Виноградовских катал, да еще и отлупил при этом их охрану. Парня никто не знает. Охрана катал говорит — профессионал. Он кстати у них еще и ствол газовый отобрал.
— Ну значит не человек Глеба. Уже легче.
— За людьми Глеба мы с раннего утра следим. Сегодня ни свет ни заря Буран собирал своих убийц Реутова и Батурина. Встречались у него дома. Поговорили с полчаса и разбежались в разные стороны. Всех троих пасут мои люди.