Саре удалось пролить свет на многое. Правда, остались все же некоторые темные уголки. Но многое действительно прояснилось. Эд стал с еще большим уважением относиться к Джайлзу. Бизон Миллер слишком мягко обрисовал ситуацию с ним в прошлом году. И, конечно, этот Латрел прекрасно знал Сару. Он сумел пришпилить ее к себе стальными крючьями. «Мои крючки были из воска, – думал Эд, – они растаяли, когда обстановка накалилась... Впрочем, нет. Не тут-то было. Они здесь, только ушли на глубину. Иначе зачем бы Сара сидела сейчас передо мной и все это рассказывала? И каждое ее слово подтверждает, что наша связь неразрывна.
Не надо впадать в грех старых ошибок. Не стоит упираться. Если Джайлз Латрел смог примириться со мной, почему бы мне не примириться с ним? Как-никак за ним – двадцать один год жизни с моей бывшей возлюбленной плюс ореол страдальца. А что за мной? Сара? На словах – да. По сути – нет. Она так близка и так далека. Слишком далека. Но недостаточно далека. И какого черта я сюда вернулся? Что меня здесь ждет? Женщина, которой мне не видать как своих ушей, и сын, которого я не знаю. Такая вот простая арифметика. В общем, ты продулся в прах, парень. Хоть ты и был отличником по математике, а в пристенок слабо сыграл. У Джайлза Латрела вышло лучше».
Эд вдруг осознал, что неотрывно смотрит на Сару, хотя и не видит ее. Он сделал над собой усилие, и взгляд его приобрел осмысленное выражение. Она смотрела на него, удивленно подняв брови, в глазах ее застыл вопрос.
– На этом первый урок окончен, – негромко сказала она.
– И что же мы постигли?
«Не доверять тестам на беременность», – подумал он про себя, а вслух сказал:
– Что я, оказывается, заочный папаша.
– Это легко поправить.
– Каким образом? Устроим вечер знакомств?
– Положись на меня. Я же говорила, что он готов встретиться с тобой.
– Верю, что ты сделала все возможное. Но что касается его...
– Я же говорю: положись на меня.
– Это я усвоил.
– И давай на этом поставим точку.
Она выпрямилась и сложила руки на столе.
– Неужели тебе все еще мало, Эд? Разве я мало тебе дала?
– Больше чем достаточно.
– Что-то незаметно, – сухо отозвалась она. – Ты как будто в чем-то сомневаешься. Лучше погрузись в приятные мысли.
Он рассмеялся.
– Тогда я погружусь в тебя.
– Приступай, – улыбнулась она. Он оперся подбородком о кулак и впился в нее глазами.
– Зачем же так по-дурацки!
Она перегнулась через стол и взяла его за руку.
– Это все, что я могу себе позволить в ресторане.
– Ладно, хорошенького понемножку.
– А что потом?
Она пожала плечами.
– Бог весть.
– Раньше ты всегда знала.
– Была моложе.
– А теперь?
– А теперь я все чаще ловлю себя на том, что ничего не понимаю.
– Послушай, Сара, я у тебя в руках. Могу только слушать. Все, что надо было сделать, ты сделала. И теперь я чувствую себя лишним. В твоем повествовании я всего лишь незначительный персонаж, лицо без слов, без действия. Свою последнюю большую роль я сыграл двадцать один год назад. Ты и продюсер, и режиссер, а я – марионетка. И даже не знаю, что мне предназначено по сюжету.
– Тебе не требуется ничего делать. Сегодня достаточно того, что я тебе все рассказала. Вот и все. Я хотела, чтобы ты все узнал. Всю правду. Я выполнила свою задачу. Ты имеешь полное право знать правду. Он твой сын, и ты должен был об этом знать не потому, что я ожидала от тебя в связи с этим каких-то действий, а просто потому, что ты должен об этом знать. Но у меня создается впечатление, что ты сделал стойку, а мне известно, что твои зубы пострашнее твоего лая.
– Не покажете ли нам ваши шрамы? – саркастически спросил Эд. – Послушай, Сара... – Он подался к ней всем телом. – Я тебе очень благодарен за то, что ты сказала. И давай пока не будем к этому возвращаться. Я не собираюсь нападать на тебя за то, что ты чересчур затянула с этим известием, хоть ты и прозрела на моем лице псиный оскал. После того, что я узнал, стану ли я кусать руку, которая скормила мне такой лакомый кусок пищи для ума? Дай мне время, чтобы уложилось в голове то, что ты сказала. Я сейчас не способен воспринимать никакую информацию. Твоя история фантастически увлекательна, но мне надо остаться с ней наедине и осмыслить не торопясь. Я больше ничего не принимаю на веру, Сара. Тот Эд, которого ты знала, давным-давно исчез с горизонта.
– Ты никогда не пропускал того, что напечатано мелким шрифтом.
– Теперь я читаю и между строк. Ты написала изумительный текст, Сара, но я не готов играть ту роль, которую ты мне назначила. Пока не готов. Я теперь очень придирчиво выбираю роли и не играю того, что мне не по душе. Ты права, это не трагедия, но, слава Богу, и не фарс. Это просто старая, старая история...
– Совершенно верно.
– Я тебя внимательно выслушал. Но это ничего не изменит. А я вот изменился. – Он опять откинулся на спинку стула. – Можете больше не беспокоиться, в случае чего мы сами вас побеспокоим.
Сара не шелохнулась.
– По крайней мере честно, – сказала она. – Могу я узнать, каковы мои шансы?
– Шансы довольно велики. Не меньше, чем у других.
– Спасибо на добром слове.
Эд смотрел ей прямо в глаза.
– Я предупреждал, что за утешением лучше обратиться к священнику.
– Тем не менее ты выслушал мою исповедь.
– Это все, что я смог для тебя сделать.
– Смог или захотел?
– Это как посмотреть.
– Ты имеешь в виду – посмотреть на Джеймса?
Он пожал плечами.
– Можно и так сказать.
– Я ведь тоже изменилась, – сказала Сара. Она взяла меню и протянула ему. – Ладно, давай сменим тему. Что ты будешь есть?
Сара заканчивала подписывать адрес на пакете, и вдруг кто-то поцеловал ее в макушку.
– Для Рождества рановато, день рождения у меня уже прошел, так кто же тогда счастливый получатель этого подарка?
Она с улыбкой взглянула на сына, лукаво смотревшего на нее сверху вниз.
– Привет, дорогой. Я и не слыхала, как ты подъехал.
– Потому что я и не подъезжал. У моего старого драндулета полетел последний цилиндр. Меня Памела подвезла.
– А где же она?
– Ей некогда. Умчалась к своим старикам. У них ждут гостей на уик-энд. Ей надо их развлекать. – Джеймс пристроился на краешке стола – так, чтобы видно было лицо матери. – Ну что? Как дела? Что новенького?
– Новостей полно. Мне надо тебе кое-что сказать.
– Вот как? Случилось что-то необыкновенное?
– Да нет.
– Похоже, ты встретилась с призраком.
– Пожалуй.
– А как, кстати, прошел традиционный сбор?
– Великолепно. Это был самый лучший праздник из всех.
– В самом деле? – Он пристально посмотрел на мать. – С тобой, кажется, действительно произошло нечто необычное. Ты сама на себя не похожа. Прическу, что ли, сменила? —
Он нежно провел ладонью по ее щеке. – Может быть, какие-нибудь добрые новости о па?
– Нет, отца это не касается, – осторожно сказала Сара.
– Так в чем же дело? Не томи.
Сара посмотрела на бандероль, повернула ее так, чтобы Джеймсу виден был адрес, и придвинула к нему. Джеймс удивленно поднял брови.
– Так-так, – сказал он. – Так вот почему в субботу у нас состоялся самый лучший из праздников!
Он с осуждением взглянул на мать.
– Да.
– И ты уже шлешь ему подарки?
– Только переснятую фотографию из альбома.
– Которая у тебя случайно оказалась под рукой.
– Да.
– Понятно. Документальное свидетельство, – холодно сказал он. – Готов держать пари – он здорово удивился.
– Да.
– А что еще можно о нем сказать?
– Он почти совсем не изменился.
– Чего нельзя сказать о тебе. Тебя просто всю перевернуло. Я сразу понял, что-то не так... Значит, дело в нем.
– В нем.
– Так, так, так, – с нарочитой небрежностью произнес Джеймс. – Теперь, значит, мы лихорадочно перелистываем старые альбомы, ворошим память. Что же ты сразу не сказала?
– Я собиралась.
– Еще бы! Знаешь, я бы чего-нибудь выпил. А ты?