— Вы-то Пашку тоже убили.
— Леонид застрелил многократного убийцу. И то потому, что убийца уже убивал меня.
— А я защищала любимую дочь, которую шантажистка-блядь втянула в смертельную кашу. Я не хотела ее убивать.
— Но убила. Так получилось. Любить и убивать… — Сырцов поднялся с тахты, закинул рюкзак за плечо, поинтересовался: — Ты все собрала?
— Подожди еще минуточку, — попросила Светлана и вновь убежала. Вернулась с туалетной сумочкой, так называемой косметичкой, засунула ее в середину почти наполненной сумки, уложила обувь и сказала: — Теперь все!
— Пошли? — предложил он.
— Пошли, — согласилась она.
Снова шли мертвой анфиладой. Он шел, сильно скособочившись: и рюкзак на правом плече, и сумка в правой руке. В передней-вестибюле он поставил сумку на пол — передохнуть, пока она открывает дверь. Светлана взглядом указала нашего левую руку и спросила:
— Пашкина работа?
— Его, — подтвердил Сырцов.
— Плохо он умел стрелять, — решила она. — Но и слава Богу.
Она приблизилась к нему, прижалась, узкой ладонью дотянулась до его шеи. Рука ее опускалась все ниже, на ходу осторожно расстегивая пуговицы рубашки. Бесовским наваждением, мороком подкатывало неудержимое желание.
— Георгий… Георгий… — задыхаясь, шептала Светлана.
Он грубо оторвал ее от себя, перевел дыхание и напомнил:
— Я — отвергнутый любовник, Светлана.
Она молча прошла к двери, открыла ее и предложила ему уходить:
— Прошу.
— До свидания, Светлана, — попрощался он уже из-за порога.
— Прощай, Георгий, — ответила она. — Моих мужей и любовников убивают. Тебя, наверное, скоро убьют.
И захлопнула дверь. Большая доброжелательница ему попалась. Не то чтобы испугался, но противно было. Он спустился вниз, бросил на заднее сиденье рюкзак и сумку и поехал в Могильцевский. От мамы к дочке.
Не профессорша Ираида Андреевна и не приживалка-секретарша открыла ему дверь профессорской квартиры с соответствующей медной табличкой. Дверь решительно распахнула Люба. Увидела его, не удивилась и поприветствовала:
— Добрый день, милый друг.
— Не понял, — настороженно сказал Сырцов.
— Чего уж тут понимать. Милый друг. Ты мне напоминаешь героя одноименного романа Мопассана, который все со старухами трахается, — выложила Люба заранее заготовленную фразу.
— Это тебе Ксения сказала?
— Зачем же? Когда вы меня выгнали, я у дверей осталась и подслушала.
— А хорошо ли это?
— Кто меня спрашивает об этом? Протопоп Аввакум? Алеша Карамазов?
— Уймись, Любовь.
— Не уговаривай меня. Твоя ненасытная любовь к каждой попавшейся юбке не уймется никогда.
— Ух! — вырвалось непроизвольно.
— Вот тебе и «ух!», — отметила его ошарашенность довольная Люба. — Проходи, сатир, Ксения тебя ждет.
— А ты? — осмелел Сырцов.
— А я в порядке. Никого не ждала. Тебя во всяком случае. — И, нанеся последний добивающий удар, Люба направилась в глубь квартиры. Распорядилась на ходу: — Дверь закрой.
Член-корреспондент АН Ираида Андреевна Васильева отвела под постой Ксении свой обширный кабинет. Войдя в него, Сырцов слегка заробел: столько книг он видел только в Ленинской библиотеке. И на разных языках. Поцеловав Ксению в подставленную ею сухую щеку, он почтительно осведомился:
— Хозяйка где?
— На работе, — ответила Ксения. — Оказывается, в нашей стране еще есть люди, которые работают.
— А секретарша?
— По магазинам пошла.
— Значит, вы одни в квартире, — все понял Сырцов. — То-то Любка распоясалась!
Неизвестно откуда (во всяком случае для Сырцова) объявился слишком большой даже для такого кабинета ухоженный и воспитанный сенбернар. Объявился и уселся посреди туркменского ковра, с ненавязчивым любопытством разглядывая неизвестного ему посетителя.
— Фас, Дик, фас! — попыталась спровоцировать пса на агрессивные действия против Сырцова Люба, но Дик перевел взгляд на нее и с удовольствием, во всю пасть, зевнул. Сырцов хрюкнул от восторга, а Люба обиделась: — Тоже мне, собака! За поруганную честь девушки отомстить не может!
— Он только слабых и беззащитных спасает и защищает, — заступился за пса Сырцов и спросил у Ксении: — Можно, я позвоню по телефону?
— Звони, — за Ксению ответила Люба. — Телефон в коридоре. Можешь за собой и дверь прикрыть, если разговор секретный.
Он-таки закрыл за собой дверь. Люба ринулась к письменному столу, на котором незаметно притулился плоский телефонный аппарат фирмы «Панасоник».