— Я «Джим-Бим» не люблю. Ты мне бутылку «Метаксы» готовь.
— Покажь машинку! — попросил Англичанин и, взяв пистолет в руки, заметил: — На маузер смахивает. Откуда он у тебя?
— Дед подарил.
— А у него откуда?
— Вот у него и спроси. Он ведь машинки еще с послевоенных лет коллекционирует.
— И не боится?
— Дед не боится никого и ничего. Так как насчет «Метаксы»?
— За мной, — успокоил его Коляша.
— На дом мне завезешь. — Сырцов упрятал «байард» под мышку. — Ну, я в город, а ты тренируйся. Может, когда-нибудь у меня выиграешь. Но навряд ли. Пока.
— Подожди, — попросил Англичанин. — Расхотелось стрелять после проигрыша. Я с тобой.
— А я сегодня без колес.
— Ну, тогда ты со мной.
Они вышли на ослепительное июльское солнце. Прикрыв глаза от невыносимой яркости, понюхали ядреный запах хвои и смолы — тир располагался в сосновом бору — и узкой асфальтовой дорожкой через лес не спеша двинулись к автомобильной стоянке.
— Кстати, как там Дед? — спросил Коляша.
— Да вроде в порядке. Копается на участке, ездит на велосипеде, на видео детективы смотрит, курит шесть беломорин в день.
— Значит, теперь самый настоящий дед, — с огорчением сказал Коляша. — А еще три года назад орел был.
— Он и сейчас не мокрая курица.
— Но не тот, не тот уже!
— А ты вроде этому рад, Англичанин?
— Чему тут радоваться?
— Тогда и не радуйся.
Перебрехиваясь, подошли к глубокой синевы автомобилю марки «БМВ». Коляша распахнул обе передние дверцы (в салоне, прокаленном солнцем, стояла невыносимая для легких духота), подождали, пока хоть слегка проветрится, уселись и тронулись. Сырцов невнимательно глядел на волевой (выдающийся крутой английский подбородок) и одновременно бесшабашный (курносый рязанский нос) профиль Коляши, шикарно и брезгливо крутившего баранку. Почувствовав сырцовский взгляд, Коляша резко обернулся к нему, улыбнулся и подмигнул:
— Хороший тарантас. А ты свою коляску бережешь, что ли? Или крепко выпить сегодня собрался?
Из-под запретительного кирпича «БМВ» выбрался на Старокалужское шоссе и побежал всерьез.
— Слишком долго ты, Коляша, вокруг меня вприсядку пляшешь. На кой ляд я тебе понадобился?
«БМВ» съехал на обочину и затормозил. Коляша развернулся на сиденье, решительно заглянул Сырцову в глаза, но спросил опять же с экивоками:
— Ты теперь два месяца без привязи?
— Короче, Склифосовский! — репликой из «Кавказской пленницы» перебил его Сырцов. — Имеешь что на эти два месяца предложить?
— Может быть. В перспективе.
— Когда перспектива превратится в реальность, тогда и говорить будем. Поехали!
Англичанин пристроился в зад «Икарусу», который несусветно вонял. Морщась недовольно от вони и от грубости Сырцова, Коляша осуждающе заметил:
— А ты — крутой.
— До чего же вы все надоели этим словечком! — мгновенно впал в злобу Сырцов. — Крутой! Крутые только яйца бывают, да и то вареные. Чуть что — кру-той! Больше, что ли, подходящих слов нету?
— Ну, теперь еще круче, — невозмутимо отметил Коляша. Сырцов остыл так же внезапно, как и вскипел. Посмеялся, любовно осуждая свою вспыльчивость, а отсмеявшись, предложил:
— Излагай.
— Чисто сыщицкая работа. Поиск.
— Простейшая сыщицкая работа, — поправил Сырцов. — На такую работу — любой паренек из твоего детективного агентства. Меня нанимать — из пушек по воробьям. И дороговато будет.
— Мы сузили профиль, Жора. Мое агентство сейчас предоставляет телохранителей — и не более. Ребятки только на это и натасканы. А дороговато… Тем, кто будет нанимать, есть чем платить.
— Исходные.
Из одной весьма известной на Москве банкирской семьи сбежала дочь. Вот ее надо найти.
— Наниматели — семья? Отец? Мать?
Англичанин слегка заколебался. Как бы занятый поворотом на МКАД, обдумывал ответ. Обдумал:
— Компаньон отца.
— В эти игры не играю, — решительно отказался Сырцов.
— Какие еще игры? — удивился Коляша.
— Поганые. Почему не семья, почему компаньон?
— Семья не хочет, чтобы об этом знали посторонние люди…
— А компаньон хочет! — Перебил Сырцов. — Для того, чтобы папу повалить?
— Все сложнее, Жора.
— В таких делах всегда все просто. А если сложно, значит, кто-то темнит и нарочно путает.
— Не в деле сложно. Во взаимоотношениях. Отца, матери, дочери.
— Ну, это понятно. От этого, вероятнее всего, девица и сбежала. Кстати, а почему милиция не задействована?
— Девица — совершеннолетняя. Девятнадцать лет. И уйдя, оставила записку. Не ищите, мол, видеть вас не хочу, буду жить по своему усмотрению. У нас же свободная страна, Жора, каждый гражданин живет, как он хочет. А она хочет без родителей. Собственно, в ментовку идти не с чем.