Мысль об этом заставила болезненно сжаться ее сердце. Что, если горе и страдания всех этих лет теперь до конца жизни будут преследовать его?..
Нет, сейчас она не должна думать об этом. Клэр сосредоточилась исключительно на своих ощущениях, отдаваясь во власть рук и губ, ласкающих ее, и теснее прижалась к нему. Ее возбуждение росло, груди вызывающе топорщились под спортивным костюмом, словно желая поскорее от него освободиться. Клэр обхватила Брюса ногами, их бедра соприкоснулись, и она ощутила его твердую плоть. Повинуясь внезапному порыву, она протянула руку, но Брюс перехватил ее и отвел в сторону.
Он вдруг прервал поцелуй и стал буквально отрывать ее от себя. Клэр протестующе застонала, возбуждение не отпускало ее, но он крепко удерживал ее за талию, не давая приблизиться к нему.
— Что случилось? — проговорила она непослушными губами.
— Ты сладкая. — Его слова прозвучали как обвинение.
Клэр в замешательстве уставилась на него, зная, что он хочет ее так же сильно, как и она его. Что же с ним произошло? Что заставило его остановиться?
С какой-то отчаянной храбростью Клэр схватила его за руку и сунула к себе под одежду, провела ею по своему животу, затем коснулась груди. Брюс прошипел ругательство и выдернул свою руку.
— Брюс! — крикнула она в отчаянии.
Он резко вскочил на ноги. Клэр прижалась к его груди, но он откинул ее на кушетку. Изумленно открыв рот, она уставилась на него. Он стоял к ней спиной и смотрел на огонь. Из-за плохого освещения она не сразу разглядела шрамы, пересекающие его спину. Ее обуял ужас. Брюса истязали в тюрьме! Боже милостивый, что ему пришлось пережить!
— Брюс… — нерешительно произнесла она.
— Лучше не продолжай, — прервал он ее. — Тебе же хуже будет.
Клэр села на кушетке, поджав ноги.
— Пожалуйста, не молчи! Я не понимаю, что происходит.
Он с иронией во взгляде посмотрел на нее. Она не сразу заметила его взгляд, потому что смотрела на красноречивое доказательство его желания, но когда подняла глаза, то похолодела.
— Да, Клэр. Мое тело все еще жаждет тебя. Ты красива, привлекательна и желанна. Какой у тебя план? Ублажить изголодавшегося по женскому телу ублюдка и он превратится в твоего вечного послушного раба? Забудь об этом. Ничего у тебя не выйдет. Я уже сказал, что если мы и займемся сексом, то только на моих условиях.
Обессилев от его злости и жестокости, Клэр не сразу нашлась с ответом. Как он может обвинять ее в коварстве и неискренности, когда она готова ради него жизнь отдать?! Неужели он не может отличить притворство от истинных чувств?! Слезы обиды жгли ей глаза.
— Ты сам это начал, Брюс. Не я.
— А теперь я это прекратил, — отрезал он и, не добавив больше ни слова, вышел из комнаты, оставив ее наедине со своим отчаянием.
Возмущенная и оскорбленная Клэр попыталась понять, где она допустила ошибку, что сказала или сделала не так, но мысли путались, обида и боль затмевали разум и мешали во всем разобраться. Даже если в его жестокости и виновата тюрьма, зачем же вымещать все на ней? Зарывшись в одеяло, она попыталась немного успокоиться.
Клэр удалось ненадолго уснуть, но ее мучили кошмары. Гроза все не прекращалась, и в эти долгие одинокие предрассветные часы она окончательно решила, что Брюс Макалистер больше никогда не полюбит ее.
6
Брюс держал в руках книгу, но не мог сосредоточиться. Недовольный тем, что из-за непогоды приходится сидеть дома, он невидящим взглядом смотрел в одну и ту же страницу, неподвижно лежа на кушетке перед камином. Мысли то и дело уносили его в прошлое. Потом его внимание привлекла Клэр, которая слонялась из угла в угол, поглядывая на окна. С самого утра было заметно, что она нервничает. Об этом говорили нахмуренные брови и побелевшие костяшки пальцев, когда она сжимала в руке чашку с кофе.
Клэр остановилась у окна, наблюдая, как раскачиваются под напором ветра деревья, пригибаются к земле кусты. Дождь все лил и лил не переставая. Прогремел раскат грома, после которого в воздухе повисла внезапная тишина. Было видно, что Клэр затаила дыхание, как бы готовясь к новому порыву стихии.
Брюс услышал, как она вздохнула и снова беспокойно заходила по комнате. Это бесконечное хождение уже начало действовать ему на нервы. Раздражение все усиливалось.
— Ты похожа на дикую кошку, запертую в клетку. Ради бога, сядь и расслабься, пока не протоптала тропинку.
Клэр не ответила, лишь шаги стали совершенно бесшумными — и впрямь как у кошки, — когда она подходила к другому окну. Ее взгляд был прикован к месту, где он собирался весной посадить яблоневый сад, всерьез вознамерившись заняться садоводством. Он с горечью подумал, что единственная полезная вещь, которой его научила тюрьма, — это копать землю.
Брюс отбросил книжку. Его раздражение достигло предела.
— Клэр!
Она тотчас же остановилась, затем зашагала снова.
— Да не могу я сидеть на месте! Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, прямо как удав. Почему ничего не делаешь?
— А что, по-твоему, я должен делать? Если ты имеешь в виду погоду, то тут я совершенно бессилен что-либо изменить, остается только набраться терпения и ждать, когда буря закончится. — Брюс подумал, что Клэр чувствует себя здесь взаперти и не может ничего поделать.
Как знакомо ему это чувство! И ей, городской жительнице, единственной в семье, избалованной, благополучной во всех отношениях, неплохо было бы узнать, что не все в этой жизни зависит от ее прихоти.
Клэр остановилась посреди комнаты. В ее взгляде Брюс прочитал нерешительность, замешательство и неопределенность. Одетая в его старую фланелевую рубашку, которая доходила ей до колен, и в шерстяные носки, она выглядела такой юной, такой беззащитной и в то же время притягательной.
Едва он успел подумать об этом, как его пронзило острое желание, подобное молнии на темном ненастном небе. Оно помимо воли охватило его и растеклось горячей лавой по всему телу.
— Ты же хорошо знаешь местность, тебе знакомо все вокруг на много миль, — заметила Клэр. — Есть у тебя какие-нибудь соображения, как мне выбраться отсюда?
Он невесело улыбнулся.
— Я тебе настолько противен?
Она побледнела.
— Ты же знаешь, что нет.
— Тогда в чем проблема? Что ты вдруг так заторопилась?
— Мне нужно обратно в Лондон. Меня ждут дела.
— Какие, например? — против воли полюбопытствовал Брюс. — Благотворительный бал, посещение картинной галереи или, может быть, один из тех утомительных показов мод, которые ты, насколько я помню, так обожала? Когда ты начнешь жить по-настоящему, Клэр?
— Я живу по-настоящему, — возразила она. — Что бы ты ни думал обо мне, но я не легкомысленная светская пустышка, которая порхает с одного светского раута на другой и не знает ничего, кроме развлечений. Да я и раньше такой не была, и тебе это прекрасно известно. Когда мы с тобой встретились, я работала, помнишь?
— Ну еще бы, — насмешливо согласился он.
Клэр пересекла комнату, задержавшись у камина.
— У тебя есть радио? Я хочу послушать прогноз погоды.
— Батарейки сели.
Она взглянула на него.
— А телефон? Мы могли бы позвонить в службу погоды. — Ее сотовый здесь, в горах, не работал, она уже проверила несколько раз. — Можно позвонить в вертолетную службу в Форт-Вильямсе. Позвонить и попросить их прилететь, как только погода наладится.
— Забудь об этом. Линия порвана. Кстати, электрическая тоже.
Клэр сдвинула брови.
— А как же свет, холодильник, кофеварка?
— Генератор, — коротко бросил Брюс.
— Отсюда есть какая-нибудь другая дорога?
Он подумал о старой дороге через лесосеку.
— Она небезопасна.