Она протянула руки.
Он взял их и потянул ее на себя.
Они сидели, упираясь друг в друга коленями. Брюс закрыл глаза, слегка покачивая головой. Клэр просто сидела и любовалась им, боясь нарушить их хрупкое согласие.
Наконец Брюс посмотрел ей в глаза.
— Я не ожидал, что буду так сильно хотеть тебя, — признался он. — Я думал, что это прошло, что я покончил с тобой.
Клэр накрыла ладонями его руки, отзываясь на его искренность.
— Ты не обязан оправдываться за то, что случилось между нами, Брюс. Я хотела этого так же сильно, как и ты. Кроме того, я понимаю, что это значит.
— По-твоему, это значит что-то еще, кроме обычного секса? — усмехнулся он.
— Это не было обычным сексом, и тебе это прекрасно известно, — возразила Клэр, не понимая, как он может так принижать то чудо, которое произошло между ними.
— Ничего мне не известно. А потом, разве не ты говорила, что я просто использую тебя?
— Даже если это и так, то мне определенно нравится быть использованной.
Клэр увидела изумление, промелькнувшее на лице Брюса.
— Ты не та женщина, на которой я женился семь лет назад, — констатировал он.
— А ты не тот мужчина, которого я потеряла шесть лет назад. Следовательно, мы с тобой находимся в равных условиях и должны принять как должное перемены, произошедшие в нас.
— Полагаю, ты права, — немного поколебавшись, проговорил Брюс. — Но не жди никаких чудес.
— Не буду. — Клэр улыбнулась, про себя тихонько радуясь этой своей маленькой победе. Разве не чудо уже то, что он впервые за это время согласился с ней? А за этой победой последуют и другие, она в этом уверена, потому что сдаваться она не собирается.
8
Ночью Клэр проснулась от странного ощущения. Ей показалось, что она оглохла. Она лежала с закрытыми глазами, долго прислушивалась и наконец поняла, что за стенами дома наступила необыкновенная тишина, которую называют мертвой. Умер дождь, умер ветер, умер беспокойный, шумный лес.
Клэр встала с кушетки и подошла к окну. В черном небе на головокружительной высоте стояла одинокая луна, а вокруг нее переливался желтоватый круг.
Сердце Клэр вдруг защемило от тоски. Брюс спал в соседней комнате, но по-прежнему был далек от нее, как эта луна, несмотря на все то, что между ними было. Весь остаток дня он был странно сдержан и неразговорчив, а вечером, пожелав ей спокойной ночи, ушел в свою комнату. На Клэр накатило отчаяние. Неужели она все же потеряла его навсегда?
Утром следующего дня вместе с ярким солнечным светом и нежным ветерком пришло лето. Угроза повторного наводнения отступила. Природа постепенно приходила в себя, все возвращалось в свое нормальное русло. Птицы восстанавливали свои гнезда, подсыхали лужи и ручейки.
У Клэр с Брюсом установился определенный распорядок дня. Несмотря на некоторую напряженность в их отношениях, им удавалось жить бок о бок вполне мирно. По утрам Брюс отправлялся восстанавливать мост через овраг.
На джипе с прицепом он перевозил лесоматериалы, хранившиеся под навесом позади дома, инструменты и веревку.
На расспросы Клэр Брюс объяснил, что собирается перекинуть через овраг несколько толстых длинных бревен и закрепить их вместе с уцелевшим каркасом старого моста. Когда все будет готово, он сможет отвезти ее к машине.
Клэр предложила свою помощь, но Брюс так резко отказался, что она больше не упоминала об этом. Она оставалась в неведении насчет другой дороги, спускающейся в долину. Брюс не рассказал ей о ней, рассудив, что мост все равно должен быть восстановлен, стараясь не вдаваться в истинные причины, по которым он утаил от Клэр существование другой, безопасной дороги. А истинная причина заключалась в том, что он вопреки здравому смыслу хотел задержать Клэр здесь подольше.
Клэр почти целыми днями оставалась в доме одна. Она отдыхала с книжкой в руках, иногда дремала или выходила во двор покачаться на качелях, прогуляться по окрестностям, наслаждаясь красотами горного пейзажа, яркого голубого неба, соснового леса. Она с наслаждением вдыхала упоительный аромат хвои и смолы, делая глубокие вдохи, словно старалась надышаться на несколько лет вперед. Клэр была городской жительницей до мозга костей, но с удивлением начинала замечать, что жизнь на лоне природы ей нравится и она будет по ней скучать. Как будет скучать по Брюсу.
Клэр видела, что Брюс изнуряет себя физической работой, и уговаривала его не торопиться. Она отнюдь не чувствовала особого восторга по поводу своего скорого отъезда и втайне надеялась, что восстановление моста займет больше времени, чем он рассчитывает.
Клэр занималась домашней работой: прибиралась в доме; стирала одежду Брюса; используя продуктовые запасы в кладовой и в холодильнике, готовила еду. Брюс не высказывался по поводу ее кулинарных способностей, но каждый раз съедал все до крошки и просил добавки.
Часто по вечерам он впадал в продолжительное молчание. Клэр тоже благоразумно помалкивала, боясь нарушить хрупкий мир, установившийся между ними, и не приставала к нему с разговорами. Она с готовностью шла в его объятия и, когда они занимались любовью, порой замечала в нем черты прежнего Брюса, хотя большей частью он оставался холодным, отстраненным и погруженным в себя.
Они часто предавались любви, но Клэр беспокоило его явное нежелание ночью спать вместе. Она воспринимала это как его попытку избежать дальнейшего сближения между ними. Во время пятого, совместно проведенного вечера Клэр после очередной близости с Брюсом, доставившей обоим неизъяснимое наслаждение, осмелилась удовлетворить свое любопытство.
— Почему ты не позволяешь мне спать с тобой в одной постели?
Брюс застегнул молнию на джинсах и взглянул на нее.
— Я всегда сплю один, Клэр, по глубоко личным причинам.
— А помнишь то время, когда мы были женаты? Все наши самые сокровенные, самые задушевные беседы велись по ночам, — мягко напомнила она ему.
— Те времена безвозвратно минули. Теперь нам больше не о чем разговаривать.
Ты ошибаешься! — хотелось крикнуть Клэр, но она прикусила язык, подавив разочарование. Его слова причинили ей боль. Время шло, а они с Брюсом не становились ближе. Он упорно держал ее на расстоянии. Она впадала в отчаяние всякий раз, когда ей начинало казаться, что все ее усилия бесполезны, что, несмотря на ее терпение и упорство, надежда вернуть любовь мужа останется лишь бесплодной мечтой и она не добьется от него ничего, кроме сексуального удовлетворения.
Натянув на себя клетчатый шотландский плед, доставшийся Брюсу от дедушки, Клэр наблюдала за ним, полулежа на кушетке. У него вошло в привычку сидеть перед сном у камина, уставившись на огонь немигающим взглядом. Она подавила желание сесть рядом с ним, нежно обнять за плечи и предложить свое утешение. Боже, как она любит этого мужчину! Как ей дорога каждая черточка, каждая родинка на его теле! Ее взгляд остановился на шрамах на его спине, и сердце сжалось от боли. До сих пор ей так и не хватило смелости спросить, откуда взялись у него эти шрамы.
Как будто прочитав ее мысли, Брюс резко повернулся. На его лице читалась враждебность, граничащая с агрессивностью. Клэр похолодела, испуганная и одновременно смущенная тем, что он перехватил ее взгляд.
Одним порывистым движением Брюс встал и направился в свою спальню. Клэр тяжко вздохнула, видя, в каком он напряжении. А ведь она могла бы облегчить его страдания, если бы он только ей позволил.
Ощущение счастья и удовлетворения, которое Клэр с самого начала испытывала в его объятиях, постепенно исчезало, уступая место тревоге и тоскливой безнадежности. Она уже не чувствовала былой уверенности в своих силах. Ее охватывало чувство собственного бессилия при мысли, что непробиваемая стена, которой окружил себя Брюс, остается такой же крепкой и неприступной.
Клэр свернулась клубком под одеялом, борясь со слезами. В конце концов ей удалось уснуть в своей одинокой постели, но через какое-то время ее разбудили какие-то крики. Спросонья она не сразу поняла, что крики доносятся из спальни.