– А можно ли восстановить этот механизм, если он уже сломан? – заинтересованно спрашивает мать, не всегда думая при этом только о своем ребенке.
Диетологи единодушно отвечают: конечно! Обратитесь к нам, и мы вам за умеренную цену…
А я, честно, не знаю. Но вот механизм биологических часов (способность определять время с точностью до пяти минут) можно запустить, даже если он до этого много лет не использовался. Может быть, и с едой аналогично?
Но, конечно, намного лучше бережно отнестись к тому, что нам досталось в наследство от животных предков, и, по крайней мере, не ломать этот механизм у своих детей.
Я никогда в жизни не сидела ни на каких диетах и, если хочу есть, в любое время дня и ночи ем все, что не приколочено. Но я помню о голодающих негритятах, соблюдаю некоторые пищевые ритуалы, и я зачем-то написала этот текст – стало быть, мои отношения с едой тоже далеки от свободных…
Маменькины сынки
– У меня со свекровью хорошие отношения! Она умный и достойный человек. И сыновей своих хорошо воспитала. И выглядит дай бог каждому в ее возрасте, и в бассейн ходит, и интересуется всеми книжными новинками, и нам советует…
– Помилуйте! – не выдержала я. – Я же ни одного дурного слова не сказала о вашей свекрови. Я ее вообще никогда не видела! Что, собственно, вы мне сейчас доказываете? Может быть, сначала огласите сам тезис?
– Да, действительно… – обескураженно огляделась молодая женщина. – Я ведь вообще-то хотела вас спросить, как с дочкой играть… И с чего же это перешло-то?
Двухгодовалая Карина сидела на ковре у ног матери и, сосредоточенно сопя, раздевала моих кукол. Уже раздетых кукол она складывала в ряд, а одежду кучковала отдельно. Голые куклы были похожи на дрова. Все вместе вызывало какие-то неотчетливые, но явно неприятные ассоциации.
– Господи, Карина, что ты делаешь? Прекрати! – раздраженно вскрикнула мать, по-видимому, только что заметив или как-то по-новому оценив ее действия с куклами. Девочка взглянула на мать с удивлением и послушно отложила полураздетого Кена.
– Мы с вами говорили о том, что на третьем году жизни ребенка самым продуктивным и естественным методом развития его общего интеллекта являются ролевые игры, – напомнила я. – Вы жаловались, что не умеете играть в эти игры, я посоветовала вам попробовать привлечь к этому делу отца Карины: мужчины, если начинают-таки играть с детьми, часто оказываются в играх значительнее креативнее женщин…
– Да, я вспомнила, спасибо, – кивнула мама Карины. – И поняла, почему… Понимаете, наш папа… я сама ни к чему не могу его привлечь, потому что его как будто с нами и нету…
– Он много работает? Часто бывает в командировках?
– Нет. Нет. Но он иногда вообще с таким удивлением на нас с дочкой смотрит – дескать, откуда это мы взялись?
– Простите… не поняла… («Папа с психиатрией? Или она женила парня на себе насильно, шантажируя беременностью?») Вы поженились… по любви?
– Да, конечно. Ребенка он, правда, вначале не хотел, говорил, что когда-нибудь потом. Но когда его мама сказала, что об аборте и думать нельзя, а ребенок даже хорошо, если рано, он сразу согласился…
– Вы живете вместе со свекровью?
– Нет, в том-то и дело! – с жаром воскликнула молодая женщина. – Мы с самого начала живем отдельно, но иногда у меня возникает такое ощущение, что она не только с нами живет, но и спит с нами в одной постели!
– Объясните подробней. Свекровь часто приезжает к вам? Вмешивается в вашу жизнь? Учит вас вести хозяйство?
– Никогда! Все, что я вам вначале сказала, правда. Она милая интеллигентная женщина и никогда не позволит себе… И я честно не понимаю, почему… – мама Карины заплакала.
Девочка тут же забралась к ней на колени и как-то очень сноровисто начала вытирать мамины слезы ладошками. Привычная сцена?
Да что там у них происходит-то?!
– Люба, – обратилась я к молодой женщине. – Объясните мне: отчего вы сейчас плачете? Чего опасаетесь? И к кому у вас, в конце концов, претензии: к мужу или к интеллигентной свекрови, исполненной всяческих добродетелей?