…о боги, не может быть… я столько раз видел, как она целуется с другим, но сейчас… прямо сейчас она поцелует меня… этими мягкими, влажными от слез губами…
– Скажу в сто первый раз: девочка моя маленькая… я люблю тебя.
Эй, Андорёныш влюбленный! а биологический режим?! – раздался в мозгу голос профессора Чандры. – Ладно уж, включу сам. Целуйся на здоровье! эх, молодость…
* * *
Они поехали кататься на байке. Потом попали в тир, постреляли: Андор с закрытыми глазами выбил 100 из 100, приведя хозяина заведения в священный ужас.
По данным Центра, Дашков уже покинул дом Фиби на черном лимузине, и они могли возвращаться.
Андор переживал полное, бесконтрольное и беспрецедентное счастье. Он, андроид класса ANDOR 0911, любил! И он ни разу не солгал, он был искренен, когда находил такие слова любви, которых никогда не слышал и нигде не читал. Он любил и был любимым, пусть и под видом Дашкова, наплевать. Наоборот, он был благодарен своему другу за эту возможность прожить один день – целый день! – со своей любовью наедине, забыть, что он не человек, и вообще, вспомнить одну простую вещь: как же хорошо любить!
Люди, как вы должны быть счастливы, что у вас есть эта опция!..
Дома они немного поели, выпили вина и занялись любовью. И по тому, как он это делал, никто бы не посмел предположить, что у него это впервые. Что ж, Дашков оказался хорошим инструктором, а Андор талантливым стажером.
Он был в немыслимом эротическом восторге и импровизировал с неведомым ему прежде вдохновением. Никогда еще он не жил в биологическом режиме так долго, это действительно – проф предупреждал – вставляет как наркотик!
Андор чувствовал, что все это он давно знает и умеет, и если б у него в тот момент были в мозгах хоть какие-то мысли, кроме "хочу-люблю", он бы обязательно возблагодарил друга Андрея за его богатый чувственный опыт и бесценные практические навыки, чего уж там! Если бы не он, лежать бы им сейчас на кровати в классической позе бутерброда.
О, люди! как вы должны быть счастливы – ведь вы можете делать самое прекрасное, что есть в этом мире – детей – из чистой и верной ЛЮБВИ! И вдобавок еще получать такое немыслимое наслаждение!..
Он сделал несколько последних рывков, прижал ее к стене, замер и протяжно застонал. Она тоже вскрикнула и забилась в его руках.
Потом он поставил ее на ноги, упал на колени и снова стал целовать ее всю, такую нежную, маленькую, мокрую, любимую, непрерывно повторяя:
– Люблю тебя, обожаю тебя, не уйду от тебя никуда, никому не отдам, ты моя, только моя, любовь моя, девочка моя прекрасная…
И никак иначе, чем словом ЛЮБОВЬ, он не мог и не хотел назвать то, что между ними происходило до самой ночи, много и по-разному. Однажды она вдруг сказала:
– Ты сегодня какой-то… другой.
Опаньки! неужели прокололся?..
– Другой? – Он осторожно перевернул ее на живот, поцеловал в родинку на талии. – Лучше или хуже?
– Лучше. Нежнее…
Йесссс!!
Это была победа, и не над кем-нибудь, а над многократным секс-символом всея Руси! От глупого счастья захотелось схватить, сжать, чтоб хрустнуло, безжалостно целовать и кусать, но… Сказали же – нежнее. Значит, будем нежнее.
И он был – нежным, милым, чутким, чарующим, увлекающим, страстным, требовательным, неистовым… и снова нежным. Так продолжалось до самого последнего часа отведенного порталом времени.
Они лежали на огромной кровати в центре комнаты и отражались в зеркалах. Они любовались друг другом…
Наконец, он сказал:
– Фиби.
– Что? уже пора?
– Еще не сейчас. Давай я уйду, когда ты заснешь, мм? Ты ведь ничего не сделаешь?
– Теперь нет…
– Любовь моя, послушай меня. Запомни то, что я скажу тебе сейчас. Время относительно. Для любви времени не существует, она пронзает его насквозь. Двадцать лет пролетят быстро, поверь мне, очень быстро… И там, в том прекрасном времени, мы с тобой будем вместе.
– Ты так успокаиваешь меня? или просто врешь?
– У меня нет функции лжи. Однажды, лет через шесть, ты, возможно, услышишь эту фразу от одного героя телесериала, и все поймешь. А еще… я оставил тебе подарок. Ты скоро его найдешь. Это очень ценный и очень красивый подарок. Береги его.
– Да… подарок, хорошо…
Андор усыплял ее, легко поглаживая тыльной стороной пальцев по шейке в районе сонной артерии.