— Дэнни, я беспокоюсь о тебе. Все мы. — Беспокойство было очевидным в его голосе, пропитанное жалостью к моей жизни.
— Почему? — спросил я, растягивая руки, чтобы размяться перед пробежкой.
Он уставился на меня, как будто у меня выросло три головы.
— Твой отец умер на прошлой неделе, а ты ведешь себя так, будто ничего не случилось.
— Рэнди, люди умирают. Мы оба знаем это.
Рэнди потерял свою маму некоторое время назад, а отца он никогда не знал. Все, что у него было — это Сара, до того несчастного случая. Поэтому если кто-то и знал, какой была смерть, то это были мы двое.
— Да, просто… После того, что произошло с твоей мамой и вся эта фигня с Джейсом… — его слова затихли. — Я просто хочу, чтобы ты знал — мы здесь для тебя. Если ты нуждаешься в нас. Я знаю, что некоторое время мой разум был в другом месте, после смерти Сары. Прежде чем мама умерла, она сказала мне заботиться о ней, а я не смог. Это снедало меня. Это все еще снедает. — Он остановился и огляделся вокруг. — Поэтому, если захочешь поговорить — я здесь.
Существовало два типа скорби. Первый, когда человек открывает свое сердце миру, никогда не принимая все как должное и проживая каждый день на полную. Второй тип, когда человек закрывает свое сердце от мира и живет в своем собственном, не в состоянии общаться с другими.
Я определенно не выбрал первый тип.
Я тяжело сглотнул.
— Ты должен попрактиковать аккорды на Ever Gone. Ты казался немного выключенным, когда мы играли в последний раз. — Я посмотрел на свои часы. — Я скоро вернусь.
Я направился к лодочному сараю легким бегом, но не прошло много времени, прежде чем я увеличил скорость.
После пробежек я всегда в конечном итоге возвращался в одно и то же место — на пристань, уставившись на место, где случилось самое худшее событие моей жизни. Упав на колени, я согнулся и уставился на траву.
Я бы хотел забыть.
Я бы хотел забыть.
Я бы хотел, черт побери, забыть!
Но вместо этого, я закрыл глаза, глубоко вдохнул и вспомнил.
Мы приехали в больницу, но мама скончалась еще до того, как ее загрузили в машину скорой помощи. Рану Джейса перевязали, на его глазу было несколько швов, но он был жив. Херня, если вы спросите меня. Из-за него умерла наша мама, но все, что он получил — это несколько швов.
Он сидел в комнате ожидания, пока отец разговаривал с офицерами полиции. Он не переставал плакать все время. Никогда в своей жизни, я не видел, как отец плакал, даже когда он узнал о своих проблемах со здоровьем.
Я подошел к Джейсу, и он встал. Мы ничего не говорили. Мое горло было сухим, стянутым изнутри. Он притянул меня в объятия.
— Я найду, кто это сделал, Дэнни. Я клянусь Господом, они поплатятся за это.
Я крепко держал его в своих руках и кивал.
— Я знаю, Джейс.
— Это моя ошибка. Но я обещаю тебе, я все исправлю.
Мои руки были обернуты вокруг головы моего младшего брата, и я прислонил свой лоб к его.
— Извини, Джейс… — пробормотал я, прежде чем он отстранился от меня, выглядя в замешательстве.
— Что? — спросил он, прежде чем обернулся и увидел полицейских, идущих к нему.
Один из офицеров взял его руки и надел наручники. Я слушал, как офицер зачитывал Джейсу его права. Все стало размытым, когда они обвинили его в распространении наркотиков — доказательства они получили от меня ранее. Джейс смотрел на меня в замешательстве, но затем до него начало доходить, что происходит, и он закричал.
— Ты сдал меня? Наша мама только что умерла, Дэнни! Мама мертва! — кричал он, его лицо стало красным. — Я твой брат! — его голос охрип, но крик все еще был высоким. — Ты предатель! Мама умерла, а ты отправил меня за решетку!
Его голос отдавался эхом по коридору.
Его голос отдавался эхом в моей душе.
Воспоминания были страшными, они могли разорвать тебя с помощью твоих собственных мыслей.
Я моргнул и отвернулся от места, где умерла мама. Солнце опаляло мою кожу. Перемещаясь к краю пристани, я снял кроссовки и носки. Мои ноги коснулись холодной воды, и я лег на деревянную скрипучую пристань.
Я планировал отремонтировать пристань в ближайшее время. На самом деле я планировал отремонтировать весь дом. Просто не знал, как этого хотели папа с мамой.