— Двойной вариант?
Он слегка рассмеялся, потерев подбородок ладонью.
— Двойной вариант — это когда у тебя есть что-то, что ты на самом деле любишь, поэтому ты идешь и делаешь то же самое, просто в случае, если первое сломается или что-то подобное. Когда она вышла замуж за отца она влюбилась в идею взять его фамилию, поэтому думаю, для нее подходило, что у меня будет имя соответствующее фамилии.
Я замерла, когда наблюдала, как его губы образуют слова, и любопытство сотрясало мою сущность, я хотела знать больше. Больше о двойных вариантах. Больше о его родителях. Больше о нем. Я хотела знать все о незнакомце, который играл музыку, у которой была сила заставить меня почувствовать себя хорошо на какое-то время.
Я хотела знать больше о незнакомце, чьи слова окутали меня и выдернули из печали. Его таинственное появление привлекло меня, и его дружелюбная натура удерживала меня на месте, и я была сосредоточена на нем.
— Мне жаль твою футболку, — сказала я, глядя на недостающий рукав.
— Это просто футболка, — улыбнулся он.
Тем не менее я знала, что это было больше чем это.
Снова повисла тишина, и мои глаза опустились на мою воду, и я смотрела на лимон в течение какого-то времени. Когда я снова подняла взгляд, он все еще улыбался, и я раздумывала что бы такого сказать, чтобы я не казалась простой девятнадцатилеткой, сидящей в баре.
— Откуда название твоей группы? — спросила я.
— Шекспир. Скитания Ромео в поисках любви.
— Эта пьеса закончилась довольно трагично.
— Да, но я не знаю… Есть что-то в трагических историях Шекспира. Как будто мы знаем, как все закончится, но риск делает это стоящим. И история сложная, но не настолько как другие. Ромео любит Джульетту, и она любит его. Просто жизнь сделала все по-своему. Мне нравится думать, что скитания стоили конечного назначения.
— Это так депрессивно, — я рассмеялась. О боже мой… Когда я последний раз смеялась? Я не смеялась так давно, что это звучало неестественно. И тепло. И взволнованно. И свободно.
— Я музыкант. Депрессия мое второе имя. — Он прислонился к мягкой обивке кабинки, устраиваясь поудобнее. Его слова почти шепотом слетали с его языка. — Говоря об именах… как твое?
Я хотела впечатлить его по какой-то причине. Скользнув рукой со штампом под другую руку, я улыбнулась. Я хотела развеять все его сомнения, что он сидит напротив девушки, которая сидела в баре только потому, что у нее был штамп, что она определенного возраста.
Прочистив горло, я приготовилась опозориться.
— Не смею назвать себя по имени. Оно благодаря тебе мне ненавистно… — когда сомневаетесь, что сказать, цитируйте Шекспира. У него всегда есть что-то хорошее, чтобы выразить свои мысли.
— Когда б оно попалось мне в письме. Я б разорвал бумагу с ним в клочья, — сказал он, закончив мою цитату. И через секунду, я была очарована этим прекрасным незнакомцем. Его уголки губ приподнялись. — Иисус. Я бы солгал, если бы сказал, что это не сексуально слышать, как красивая девушка цитирует Шекспира.
— Я люблю Шекспира, — ответила я, несколько взволнованная этим фактом. — «Отелло» был первым, что я прочитала в пятом классе. — Дэниел выглядел немного ошеломленным моим заявлением. — Что? Что такое?
Он провел рукой по волосам и наклонился вперед.
— Ничего. Я просто хотел сказать… Не каждый день я сижу в баре и разговариваю о Шекспире. Мое собрание сочинений дома довольно впечатляющее, но это точно не приносило мне много свиданий.
— Да, то же самое. Большинство людей думают, что это странно — мое увлечение Шекспиром. Моя сестра была единственной, кто на самом деле понимал это, но больше никто. Она называла это моим золотком.
— Твоим золотком?
— У всех есть золотко. Это может быть все что угодно — песня, книга, человек. Что-то, что делает тебя таким счастливым, что твои внутренности кричат от счастья. Такое чувство, что ты на таблетках, но это лучше, потому что это естественный кайф. Шекспир — мое золотко.
— Мне нравится, как работает твой мозг.
Мои щеки покраснели от его комментария. Он флиртовал со мной? Потому что, если бы я когда-либо и хотела, чтобы со мной флиртовали, это определенно во время разговора о чтении. Не было ничего сексуальнее умного парчины, особенно когда он был в состоянии заставить мое сердце делать кульбиты.
— Ваша музыка заставила меня улыбнуться, — сказала я, отпивая воду. — Я не улыбалась уже давно.
Дэниел поставил локти на стол и сцепил пальцы вместе. Некоторое время он изучал мое лицо. Улыбка, которой он пользовался, наполняла тишину как идеальный разговор. Его глаза пронзили мою душу, прежде чем он оторвал свой взгляд и глотнул пива.