Это было хорошо для моего плана под названием «Наблюдение за подозрительной новой женой моего отца», однако, сколько бы я не смотрел, Юрико-сан ничего такого не делала. Она молча ела, открывала рот только когда ее о чем-либо спрашивали, а после уходила в свою комнату, где и проводила все время между приемами пищи. Это был провал! Я был глубоко разочарован в своем плане и почти подумал, что моя новая мама – обычный скучный человек без любопытных хобби и грязных секретов, но как единственный сын семьи Эсперато не мог сдаться так просто!
«Если хочешь знать, когда человек врет, спровоцируй его, а после посмотри, как он будет действовать, и сравни это с его поведением в обычной обстановке», - так учил меня отец, когда пытался передать наше семейное ремесло следующему поколению. Вопреки его надеждам у меня не появилось желания продолжить дело нашего рода, но все, что он говорил, я запомнил. И сегодня наука отца пришлась как нельзя кстати.
Вчера за завтраком мы ели овсянку и я уронил ложку. Юрико-сан, как всегда, мягко улыбнулась и попросила слуг заменить ее. Я взял новую ложку, зачерпнул ее кашу… и уронил ее тоже. Мне принесли еще одну, и она вновь оказалась на полу. И еще одна. И еще. Еще…
Я ронял ложку до тех пор, пока мне не удалось почувствовать от Юрико-сан слабые отголоски растерянности, раздражения и грусти. Однако улыбка на ее лице при этом совершенно не изменилась. Тогда-то я и понял!
Что должна чувствовать молодая девушка, выданная замуж за человека другой нации по политическим мотивам? Вряд ли кто-то спрашивал ее мнения, прежде чем устроить этот брак. Я слышал, что на Востоке женщина не имеет права сама решать свою судьбу. Даже если она сбежит со своим возлюбленным из дома, клан никогда не простит такого нарушения традиций и может убить их обоих. А если у нее уже был любимый человек? Что если ее насильно выдали замуж и теперь они в разлуке? Конечно, она у нее был сплин! Она не могла не страдать, очутившись в нашем доме среди совершенно чужих ей людей.
Бабушка как-то сказала, что «сплин» - это такое состояние полного уныния, которое может даже убить человека.
Пораженный своей догадкой, я положил очередную ложку на стол и посмотрел на Юрико-сан. Черное кимоно с изящными вышитыми цветами глицинии мягко облегало ее тонкую маленькую фигуру. Длинные волосы были отброшены назад и перевязаны простой белой лентой. На красивом белом лице была надета ласковая улыбка, на в районе груди ее сердце заходилось в бешеном ритме, потому что она не знала, что следует делать с капризным ребенком ее нового мужа. Я сглотнул, осознавая, насколько моя мама была сейчас прекрасна. Паника подходила ей гораздо больше, чем стабильно состояние уныния.
«Я не хочу есть овсянку, ока-сан», - слетает с моих губ и узел в груди моей мамы расслабляется.
«Тогда давай приготовим что-нибудь повкуснее?» - предлагает она, берет меня за руку и тянет на кухню.
На кухне у повара едва не случается сердечный приступ, когда он видит нас двоих на пороге, а в ящиках с продуктами не хватает несколько ингредиентов, но мы весело проводим время, пытаясь приготовить яматайские блюда из того, что есть. Во время готовки мама, будто забывает о своем новом статусе, и начинает рассказывать о своей жизни на Востоке, о том, как иногда они с другими девочками из клана собирались вместе, чтобы сделать сладости для своих родителей и братьев на праздник любования луной. Пусть ее мелодичный голос и белые тонкие руки, замешивающие моти, той же ночью приснились мне во сне и прогнали даже намек на кошмары, что приходили под вечер после моей экскурсии на папину работу.
20 июля 1ХХХ года
Я ужасно рад, что отец так занят на работе и у него нет времени на семью. Теперь, когда ока-сан не запирается в своей комнате после завтрака, каждый день насыщен весельем и удовольствием.
Так, неделю назад, гуляя, мы наткнулись на пруд в нашем саду. Мама увидела, что там водятся караси, и предложила порыбачить. Однако наш дворецкий только развел руками, когда мы попросили у него удочки. Тогда мы пошли к садовнику, у того нашлись только старые крючки, грузила и поплавки, но не целая удочка. Мама предложила использовать в качестве удилища ветку дерева, а вместо лески взять карайские нити, которые она взяла из родительского дома, чтобы вышивать. Так наша удочка была готова.