Альбина же, самозабвенно любя свою маленькую норку, как она называла квартиру, в любую мелочь вкладывала душу, каждый предмет обстановки обдумывала тщательно и долго, а выбирала и того скрупулезнее. Будь ее воля, Бина могла бы провести многочасовую экскурсию, поясняя, почему в большой комнате – целых четырнадцать квадратных метров! – стоит именно этот диван, а не какой-нибудь иной. И почему, к примеру, у журнального столика столешница из матового стекла, а не из коричневатого и прозрачного.
Но она любила не только новые, купленные в магазине предметы обстановки. Гораздо сильнее ей грели душу вещи, связанные с близкими и родными людьми. Так, возможно, Бина компенсировала свою неосознанную тоску по родителям и прочим любимым родственникам. Поначалу она с восторгом обставляла квартирку, доставшуюся ей в наследство от двоюродной бабушки. Но годика эдак через три, наигравшись во взрослую самостоятельную жизнь, вдруг поняла, что никакие подруги и появляющиеся время от времени перспективные в плане создания семьи мужчины не в силах заменить тех людей, к которым прикипела сердцем.
Поэтому Альбина украшала свой дом вышитыми и вязаными салфеточками, старыми вазами, статуэтками, фотографиями в допотопных рамочках, знакомых с детства. А поскольку она была девушка со вкусом, то всем этим мелочам находилось выигрышное место. И они привнесли в ее квартиру то своеобразие, которого лишено большинство стандартных современных жилищ, ибо в них помещается только стандартная мебель и расставить ее можно только одним образом, никак иначе. А шторы и напольные покрытия заказываются в одних и тех же салонах из материалов, признанных модными на сегодняшний день…
– А у тебя тут довольно симпатично, – одобрительно заметил Венчик, с интересом оглядываясь по сторонам.
У Альбины с языка чуть было не сорвалось: «Все так говорят», – но она успела сориентироваться и произнесла:
– Спасибо, я рада, что тебе понравилось.
Переход на «ты» с ее стороны в данной ситуации был вполне оправдан и позволял избежать ненужных сложностей в общении. Ведь и так было ясно, зачем оба оказались в квартирке Альбины в столь поздний час.
В доме нашлись бутылочка хорошего вина и хрустальные бокалы. А два яблока и один банан, обнаруженные в кухне, Бина нарезала аккуратными кусочками и с присущим ей художественным вкусом красиво разложила на белой фарфоровой тарелке. То, что на столик хозяйка постелила кружевную салфетку явно ручного изготовления, Венчик не отметил. Зато ощутил необыкновенную благость, переполнившую все его существо. А так бывало только тогда, когда все складывалось как нельзя лучше. С его точки зрения, естественно…
По затуманившемуся взору Венчика Альбина поняла, что находится на верном пути. И приступила к следующему этапу обольщения ничего не подозревающего бедолаги. Впрочем, Вениамин Диктов весьма удивился бы, узнав, что кто-то считает его бедолагой. Да, конечно, он поднаторел в ублажении себя любимого, однако же бдительности не потерял. Венчик жил сегодняшним днем и не привык строить далеко идущие планы в отношении своих пассий. Но допускал, что они могут думать по-другому. Впрочем, это их дело, он же не позволял себе высказываний или поступков, могущих быть истолкованными не в его пользу. Вениамин хорошо усвоил, что можно потерять голову от какой-то женщины, собираться свернуть ради нее горы, а через полгода смотреть на нее и удивляться: и чего это он в ней, собственно, нашел необыкновенного?
Но Альбина этого, к сожалению, не знала и в выполнение задуманного вкладывала всю свою житейскую сообразительность, чисто женскую хитрость и волнение сердца. Без последнего никак нельзя было обойтись. Бина никогда не ввязалась бы в подобную авантюру, не испытывай она чувственного влечения к Венчику.
Она признавала, что он ей нравится, и очень. Дело было за тем, чтобы понравиться ему, тоже очень. А иначе Бина могла просто затеряться в толпе порхающих вокруг него особ женского пола. Значит, следовало чем-то выделиться, запасть ему в душу. Одного только домашнего уюта здесь было маловато. Представить дело так, будто Венчик первый мужчина в ее жизни, она, увы, не могла при всем своем желании. Поэтому решила дать понять, что у нее никогда еще не было возлюбленного, равного ему. Мужское тщеславие – тот самый пунктик, на котором очень даже можно сыграть…
Оказавшись, как и предполагалось, в объятиях Венчика, она не столько предавалась страсти, сколько проводила научно-исследовательскую работу: собирала информацию, подвергала ее разбору, делала выводы. Выясняла, какие ласки, какие позы больше волнуют ее избранника, как смена ритма влияет на его настроение. Предпочитает ли он, чтобы партнерша молчала или же страстными стонами выражала свой восторг. Оказалось, что Венчику страшно нравится, когда она замирает на судорожном вздохе и с закрытыми в блаженстве глазами прислушивается к дивным ощущениям, переполняющим ее.