— Ты уверена? — спросил он, заглядывая в глубину ее глаз.
— Да, — произнесла она тихо, но твердо. — Я тоже хочу тебя, Брэд.
Он вспыхнул от ее признания и нежными движениями рук начал массировать ее груди, потом провел влажным языком по нежному бугорку ее соска, совершая мучительно-волнующие движения. Потом наступила очередь второго соска… Мелоди уже потеряла всякую способность к самоконтролю и целиком отдалась порыву страсти, которую испытывала впервые, и которую сама вызывала в этом столь желанном для нее мужчине.
Ладони Мелоди блуждали по его покрытой мягким пухом груди, мускулистым плечам, упругому животу и спине. Она все теснее и крепче прижималась к нему, ее желание слиться с ним в одно целое было ничуть не меньше, чем его желание. В порыве страсти Брэд шепнул ей на ухо:
— О Мелоди, моя мечта, моя любовь, я так хочу, чтобы эта сказочная ночь тянулась бесконечно. Мне так хорошо с тобой!
Осмелев от его слов, Мелоди в ответ страстно прошептала:
— Я люблю тебя, Брэд! Клянусь, я буду тебе лучшей на свете женой. Я сделаю все, чтобы ты был счастлив со мной!
Вдруг Брэд замер, его ладони застыли, прервав свои колдовские движения. Через секунду он уже стоял на полу возле постели, натягивая брюки в гробовом молчании.
— Что случилось?! — взмолилась Мелоди, перепуганная отчужденным выражением его лица, когда он обернулся к ней. — Брэд, милый, пожалуйста, скажи мне, в чем дело?!
— Я думал, ты поняла, — холодно произнес он.
— Что поняла?! — растерянно переспросила она.
— Что о браке не может быть и речи. Я никогда не говорил, что собираюсь жениться, — заявил он голосом, в котором звенели гнев и разочарование.
— Но, ты же сказал… — запинаясь, проговорила Мелоди, — ты сам сказал… что хочешь, чтобы эта ночь была бесконечной…
— Да, — нехотя подтвердил он. — Я этого не отрицаю. Но между нами не должно быть никаких обязательств и взаимных претензий. Я сыт этим по горло, Мелоди! Я никогда больше не женюсь на женщине, которая, как Лесли, полностью поглощена своей карьерой. Никогда!
Итак, снова Лесли! Опять она встает между ними! Мелоди буквально затрясло от обиды. Стремительным движением набросив на плечи халат, висевший на спинке кровати, она решительно встала и приблизила свое лицо к лицу Брэда.
— Ага, значит, ты считаешь меня годной лишь на любовную интрижку, пускай даже и довольно продолжительную, так?! Так вот чего ты добивался?!
На какую-то долю мгновения Брэд смутился, но заговорил тем же раздраженным тоном, что и прежде:
— Только не выворачивай все наизнанку, как будто я хотел просто переспать с тобой!
— Да-а?! А разве не этого ты как раз и добивался, а? — не сдавалась Мелоди.
— Нет!
— А как же тогда можно назвать твое поведение?
Брэд беспомощно посмотрел на Мелоди.
— Я хотел, чтобы мы… мы…
— О! Я-то думала, что ты мастер словоблудия, великий журналист как-никак! — саркастически фыркнула Мелоди. — Что ж ты никак не можешь подобрать нужное слово?! Я могу легко сделать это за тебя! И единственное слово, которое сюда подходит, это «интрижка»!
— Прекрати! — заорал Брэд. — Я хотел, чтобы мы любили друг друга, чтобы между нами была длительная связь. Я ведь люблю тебя!
— Нет! Просто сегодня ты хочешь меня! Завтра захочешь другую. А теперь тебе лучше уйти отсюда.
— Мелоди, не разрушай того взаимопонимания, что возникло между нами!
— Между нами? Вот смех! С этой секунды, мистер Уэйнрайт, больше не существует никакого понятия «мы», понятно?!
Схватив свою сумку, она вытащила пачку фотографий и слайдов, которые привезла с собой из Берлина и швырнула его к ногам.
— Вот! — выкрикнула она. — Забирай их и проваливай!
Брэд сделал шаг по направлению к ней, с мольбой протягивая руки.
— Мелоди, успокойся, прошу тебя!
Она шарахнулась от него, как от прокаженного.
— Брэд, если ты не исчезнешь сию же минуту, то уйду я! — пригрозила она, направляясь к двери.
И, словно испугавшись, что она приведет свою угрозу в исполнение, Брэд снял со стула свою рубашку, надел ее, собрал с пола фотоснимки… Не проронив ни единого слова, он прошел мимо Мелоди к выходу и тихо прикрыл за собой дверь.
Мелоди, в глазах которой стояли невыплаканные слезы, так и не увидела, какое отчаяние и горечь потери были написаны на лице Брэда.
12
Мелоди сидела в светлой гостиной тети Ли, в ее Нью-Йоркской квартире на Ист-Сайде, и с наслаждением потягивала традиционный утренний кофе. Одновременно она просматривала воскресный номер «Нью-Йорк таймс» в поисках разделов, посвященных событиям культуры. В следующую пятницу должно было состояться открытие ее персональной выставки, и владелица галереи сообщила Мелоди, что «Таймс» готовит предварительную статью для воскресного выпуска.