— Что… что… — сонно пробормотала она. — Что ты здесь делаешь?
Райан взял журнал и громко зачитал заголовок.
— Наука поцелуев: как в них преуспеть.
— О, Боже, Райан, что ты делаешь в моей комнате?
— Я зашел пожелать тебе спокойной ночи и увидел… это! — помахал он журналом.
— Это вторжение в личную жизнь! — Эмми подпрыгнула на кровати, пытаясь отнять у него журнал, но он держал его высоко над головой.
— Этим ты сейчас занимаешься? Тебе действительно нужен лифчик или ты прогуляла школу, чтобы «преуспеть в поцелуях»? — Райан изобразил воображаемые кавычки.
— Не могу поверить, что ты так считаешь? Ты мне не доверяешь? — ее губы слегка задрожали, а в глазах стояли слезы.
— Я уже стал сомневаться. Должен ли я доверять девочке, которая украла деньги из моего бумажника и прогуляла школу? — его голос прозвучал очень громко. Слишком.
Она не выдержала и расплакалась.
Его кольнуло чувство вины.
— Извини, я не собирался кричать, — мягко произнес он.
— Ты всегда не собираешься кричать! — сказала Эмми, пока слезы скатывались по ее щекам. Она повернулась к нему спиной, и прикрыла лицо руками.
Да уж, он опять не справился. Сейчас мужчина это ясно видит, но увидев эту статью, он испытал сильный шок. Неужели она уже в этом возрасте?
— Мне правда нужен лифчик, — пробормотала она сквозь всхлипы.
Райан покачал головой. Он опять все запорол.
— Прости. Я просто…
— Пожалуйста, покинь мою комнату, — перебила его Эмми.
Мужчина кивнул.
— Хорошо, — он вернул журнал на ее стол. — Прости меня, — повторил Райан, хотя было очевидно, что его извинения для нее ничего не значили.
Он вышел из комнаты и прикрыл дверь. Могут ли их отношения еще больше испортиться? И где, черт возьми, руководство для таких случаев? Ему срочно такое требуется. Отчаянно. Ему нужно знать, что предпринять, чтобы их отношения не разрушились до такой степени, что их невозможно восстановить.
Он вытащил телефон и написал своей матери. Райан помнил, что Эмми не хотела идти в магазин с бабушкой, но к кому еще обратиться?
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Поппи
Когда Райан приехал забрать меня домой, он уже был в отвратительном настроении. Я с улыбкой забралась в машину и приготовилась поблагодарить за пиццу, когда увидела его полное суровости лицо, и мое сердце ушло в пятки. Такое выражение его лица заставляло меня нервничать и переживать. Мы ехали в полной тишине, пока я не набралась храбрости нарушить ее.
— Спасибо за пиццу, — сказала я.
— Не за что, — отмахнулся он.
Я же продолжила.
— С Вашей стороны было очень благодушно, Вы совсем не обязаны…
— Знаю, — грубо прервал Райан, отчего в сердце поселился страх.
После этого я замолчала. Когда мы, наконец, припарковались у офиса, он впервые посмотрел на меня. Я улыбнулась.
— Мисс Грэнджер, пожалуйста, сегодня никого не пропускайте в мой кабинет. Вчера несколько сотрудников прошли мимо Вас, и это доставило мне неудобства.
— Правда? — переспросила я. Я не помнила, чтобы что-то подобное происходило. Возможно, они прошли, когда я печатала сообщение. — Простите. Этого больше не повторится, — быстро добавила я.
— Естественно, не повторится, — ответил он и покинул машину, громко хлопнув дверью.
Какого черта?
С этого момента и на протяжении дня все пошло не так. Может быть это из-за того, что я нервничала, или из-за того, что он казался еще злее, чем обычно. Может, благодаря тому, что я услышала, как он орет на кого-то из-за запоздалого отчета. А может из-за того, что я переела пиццы перед сном, и теперь мой желудок чувствовал себя неважно, но только за первые два часа я умудрилась пропустить один телефонный звонок, другой — не туда перевела, а еще случайно ошиблась в его личном расписании. К обеду я была в таком ужасном состоянии, что не могла вспомнить любит он майонез или нет. И почему-то я забыла, какой кофе он предпочитает — черный или с молоком?
Мои мысли метались туда-сюда, пока я смотрела на меню, но все же сделала заказ. Шанс один к одному — будет ли мой выбор неверными и, возможно, я опять буду уволена. Аянда и Джунипер сидели за столиком и разговаривали, я бы хотела к ним присоединиться. У меня не было подруг, так как моим самым лучшим другом была мама, и кроме нее мне в принципе никто не был нужен, но теперь ее не стало, и я чувствовала себя одинокой. Не было никого, с кем я могла бы поговорить, попить кофе, позвонить.
— Привет, — я помахала им, пока стояла в ожидании заказанного кофе и сэндвича и притопывала в нетерпении.