— О, да, это самое худшее, но не волнуйся, ты привыкнешь, — я на мгновение замолчала, обдумывая, как спросить кое о чем. — Тебе не нужны еще какие-нибудь средства личной гигиены? Или может у тебя есть какие-нибудь вопросы? — Аккуратно спросила я, пока мы шли к Райану.
Эмми посмотрела на меня, и я увидела, как она вздохнула от облегчения.
— Да, одна девочка в школе рассказала, что никто не знает, когда впервые начнутся женские дни. Что нет никаких признаков или чего-то подобного. Это просто произойдет и все, может среди ночи или даже в школе. И что в эти дни очень много крови. Ну, о-о-очень много.
Я внимательно ее выслушала, кивая. И попыталась вспомнить, каково мне было в первый раз, когда начались женские дни.
— Впервые, когда начались месячные, я очень испугалась. Тогда я пошла в туалет и думала, что умираю, но лишь потому, что у тебя много крови, не значит, что ты истечешь до смерти. Хотя может быть и похоже.
Эмми кивнула, но я не была уверена, что смогла развеять ее страхи и переживания.
— Знаешь, что? — сказала я. — Давай купим тебе несколько прокладок, и ты будешь носить одну с собой в школу, и дома будет. И так ты будешь подготовлена.
Она улыбнулась и кивнула.
— Это очень болезненно?
— М-м-м-м, иногда, но ничего такого, с чем не справится «Тайленол» (прим. переводчика: вид обезболивающего) и бутылка теплой воды. Это мы тоже купим. Также я дам тебе мой номер телефона, ты сможешь позвонить, если у тебя начнутся месячные. Я не против.
После моих слов совершенно неожиданно Эмми обняла меня. Сначала я чувствовала себя странно, но потом, не сразу, мне стало очень приятно. По какой-то причине я чувствовала некое родство к ней, хоть мы практически друг друга не знали. Я подняла руку и стала поглаживать ее по волосам.
— Со стороны дяди — это крутой поступок попросить тебя помочь мне, — сказала Эмми, отстраняясь от меня.
— Он тебя очень любит, — сказала я.
— Я знаю, — ее голос звучал печально. — Последнее время у нас испортились отношения. Раньше у нас все было отлично, даже после смерти мамы, но сейчас… Не знаю. Я постоянно раздражаюсь и все подобное.
— В этом нет ничего странного. Все дело в гормонах. Порой ты сходишь с ума, но со временем все успокоится.
— И мне кажется, он думает, что я еще ребенок, но это не так, — ответила она. — Мне тринадцать, а не три. Мне нужно личное пространство. А он постоянно находится рядом со мной. Мне порой хочется побыть одной. Ты ведь понимаешь?
— Если хочешь, я могу поговорить с ним.
Она подняла голову и закивала.
— Да. Он тебя послушает.
— М-м-м-м. Я не была бы столь уверенной, — ответила я.
— Смеешься? Ты вытолкала его из моей комнаты! Поверь мне, тебя дядя послушает, а он мало к кому прислушивается.
— Буду иметь в виду, — шутливо сказала я.
— Он крутой. Иногда, — сказала Эмми и продолжила идти. — Они с мамой были очень близки. Ты знала, что они были близнецами?
— Нет, — ответила я.
— Когда они были маленькими, их папа постоянно пропадал на работе и не часто бывал рядом, а моя бабушка много путешествовала. Поэтому они могли рассчитывать только друг на друга. По крайне мере, так говорила моя мама.
Я слушала с большим интересом, надеясь лучше понять Райана.
— Еще дедушка был очень строгим. Он часто на них кричал, если дядя с мамой плохо учились. Если они не достаточно старались, им не разрешалось играть с друзьями. Думаю, именно поэтому моя мама сбежала.
— Сбежала? — спросила я.
— Да, всего на несколько дней. По идее я не должна про это знать, но однажды подслушала, как бабушка об этом говорила. Она сказала, что моя мама «бунтовала». Это странно, не могу ее представить такой, — Эмми обернулась и улыбнулась. — Ну, когда моя мама умерла, я перебирала коробку старых фотографий и нашла фотку, где ей было семнадцать. У нее был большой фиолетовый ирокез и булавка в ухе. Она была панком. Если бы ты ее увидела, ни за что бы не догадалась.
Эмми рассмеялась.
— Знаешь, у дяди были обесцвеченные волосы и серьга в ухе. Мама показывала мне фотографию с их выпускного. Он выглядел так отстойно, — она опять рассмеялась.
— Да ладно, — заговорщически сказала я. Вот я и узнала что-то новое о Райане.
— Я могу еще кое-что рассказать тебе, но ты не должна никому рассказывать. Был большой скандал.
После ее слов я повернулась.
— Обещаю.
— Ты слышала, что он был обручен? — спросила она.
— Нет. Правда?
Эмми кивнула.
— Ее звали Саша. Она мне не особо нравилась. Она казалась странной. У нее были короткие красные волосы и пронзительные зеленые глаза. Неважно, в общем, она работала с дядей, из-за нее он сильно поссорился с дедушкой. Мой дед сказал что-то вроде того, что «нельзя гадить, где ты ешь». Я не очень поняла эту фразу, но он очень разочаровался в Райане. Дед говорил о том, что зря доверил ему свою компанию, раз он не может вести себя правильно, — пока Эмми рассказывала, она наклонилась ко мне ближе. Мне было очень интересно. — А потом, его невеста изменила ему с одним парнем, который тоже работал с Райаном — он наш кузен, но теперь с ним никто из нас не разговаривает, но это еще не все, Саша и наш кузен увели одну сделку дяди и открыли собственную компанию. Это была катастрофа, и мама говорила, что после этого Райан сильно изменился. Его невеста разбила ему сердце и предала.