— А где мама? — Карпюк смотрел на ребенка, а все существо его наполнялось такой полнотой счастья, таким чувством нового рождения, какого он никогда не испытывал.
— Ма-а-ма! — звонко раздавался детский голосок на дворе. — Ма-ма, он уже смотрит!..
— Слава богу! — В дверях появилась высокая худощавая молодая женщина, она вытирала руки о фартук. Это была Мария. — А ваш товарищ у соседей пока что. Дед Хомич взял его. Ничего, ему полегче. Выходим… Вы не тревожьтесь, они к нам не придут, мы далеко от дороги.
Но оккупанты все же пришли в село. Согнали людей у школы и приказали всем коммунистам выйти вперед. Никто не вышел.
— Я знаю, где коммунисты. Надо цвай солдата и винтовки. Пух-пух. — Перед фашистским комендантом стоял голенастый мужичонка с темной шапкой жирных волос. Над левой бровью у него темнело коричневое пятно — родинка. Карпюк уже знал, что Ходоновича в селе дразнили «журавлем».
Мария вцепилась пальцами в плетень и замерла.
Через несколько минут гитлеровцы и полицаи были у Хомича. Не нашли никого. Гортанная грязная ругань раздавалась на дворе. Полицай дрожащей рукой указывал на хату Марии. В эту минуту на пороге появилась Галинка.
— Где коммуниста прячете, говори, ну! А то убью! — кинулся Ходонович через перелаз.
Щелкнул затвор. Девочка вдруг заплакала.
— Я не зна-а-а-ю, дяденька-а! Он пошел туда с другим дядей… Я не знаю, куда они пошли-и!..
— Ну-ка, веди! Мигом! — он дернул Галинку за руку так, что та еле устояла на ногах.
— Куда они шли? Сюда?.. Сюда?.. — Ходонович запыхался, волосы налипли на высокий лоб, ноздри раздувались, точно чуяли добычу.
Галинка пошла дальше. Куда? Она и сама не знала, сворачивала в один переулок, в другой. И вдруг полицай остановился.
— Так где ж они?
— Я не зна-а-а-ю! Ой, я не видела, дяденька!
Рыжий гитлеровец презрительно поморщился:
— Партизан?..
Галинка, казалось, поняла его, испуганно метнулась назад.
— Ма-ма! Ма-а-ма! — А Ходонович схватил винтовку и торопливо нажал на спуск. Коротко прозвучали сухие выстрелы.
Галинка упала, опять вскочила и побежала.
— Ма-а-ма!..
Вдогонку ей прозвучала автоматная очередь.
— Ма-а-а!..
Девочка словно споткнулась. Упала в пыль. Отчаянный вопль разнесся над улицей.
— Палачи!
Автомат прошил насквозь соседние ворота. Мертвая, тяжелая тишина упала на село…
На следующий вечер вспыхнула хата Марии. Вслед за нею — хата деда Хомича, а потом весь этот конец села. Оставаться здесь было опасно. Но далеко отойти от села не удалось.
— Рус, партизанен! Сдавайсь! — Опомниться не успели, как их окружили гитлеровцы. Враги хохотали.
А после был лагерь военнопленных. И Гелена… Она встретила их на кухне, куда парни принесли воду и дрова. Разрумяненная от жара котлов, с живым блеском в глазах, в ореоле светлых кудрей, выбившихся из-под белой косынки, она как бы выплыла из густого пара над плитой. Пленные при виде такого дива замерли.
— Матка боска! Ой-йо-йой! Матка боска! Да разве это люди? Одни кости.
Она кинулась к столу, хватала куски хлеба, сала и засовывала им в шинели.
— О, фройляйн, гут морген! — высокий белобрысый фриц с автоматом на груди вошел в кухню. Налил из фляги шнапса, сунул в рот кусок мяса.
Гелена подхватила ведро воды и нагнулась к Карпюку:
— Сейчас патрули придут обедать. Я их долго буду кормить. А вы идите вон туда, к березе. А там, как пан знает…
Их было тридцать пять, партизан-подрывников. И все — беглецы из лагеря. Всем помогла кухарка Гелена Троянская. Теперь она была в группе Карпюка. Партизаны любили девушку с глазами русалки за ее веселый нрав. Никому не давала она спуску. А больше всего — Василю.
— Ой, и красивый ты хлопец, Василь! Ждет тебя где-нибудь женка, очень ждет, — смеялась она над Карпюком.
— Да какая там жена, я неженатый.
— Отчего же так?
— Не любят меня девчата. Говорят, здоровый, как верста, и шея как у быка…
— Это ты все придумал, Василь. Я по глазам вижу.
— А что же там, в глазах?
— Черти хвостами крутят! — звонко хохотала Гелена и убегала от Василя. Но один раз он все же схватил ее за руку:
— Говори: кончится война, со мной поедешь?
— Э-э, я еще посмотрю, какой ты рыцарь! — Она вырывалась из его крепких рук и искренне смеялась.
— Но только сперва я должен поехать к Марии, слышишь?
— К Марии?! — Гелене стало не до смеха.
— Это недалеко отсюда, за Лесным озером.