Они сидели возле землянки на сосновой колоде и переговаривались вполголоса, пока на синем небе не высыпали летние звезды.
К Марии они поехали сразу после войны. Вся улица, где стояла ее хата, была сожжена. От села осталось всего две-три хатки. Только груша, старая, искореженная ветрами, опаленная огнем, грустно клонилась на огороде. А под нею — маленький холмик, уже смытый дождем и засыпанный сухой листвой. Черный деревянный крест, упавший и втоптанный в землю… Обугленные бревна, между которыми топорщился бурьян. Теперь он был сухой и тревожно шелестел от дыхания ветра. Вот и все, что осталось от хозяйства Марии.
Шли по пепелищу. Люди жили в землянках, у самого леса. Рядом с землянками поднялось несколько новых стен. Начинали строиться наново. Навстречу Карпюку какая-то старуха гнала корову. Василь зашагал быстрее.
— Не скажете, есть тут у вас Мария Зборовская? Когда-то жила в вашем селе. У нее девочку гитлеровцы убили. Галинку…
— Была такая, была… Как же… А вы кто ей будете? Сродственник?
— Ну да, родственник… Она мне жизнь спасла.
— Вот оно что! — женщина всплеснула руками. — Так это будете — вы?.. — Казалось, она что-то припоминала и не могла чему-то поверить.
— Так жива ли теперь Мария? Где она, что с ней? — допытывался Василь.
— Нету Марии… — вздохнула женщина. — Тогда еще, сразу ушла в партизаны. Здесь у нас всюду были партизаны.
Василь снял шапку. Ветер шевелил волосы. А может быть, они вставали дыбом.
Пешком возвращались на станцию. Было тяжело и тоскливо. А в маленьком станционном домике люди в тулупах, шинелях, ватниках, с мешками и узлами толпились, куда-то спешили. Жизнь брала свое!
Поезда пришлось ждать долго. Вот опять прогремел состав, и на станции еще прибавилось народу. К Гелене обратилась сидевшая рядом женщина:
— Прошу вас, подержите ребенка. Я сейчас приду.
Гелена с готовностью подхватила плотный теплый узелок. Дитя спало и только причмокивало во сне соской.
Неожиданно в дверях появились двое крестьян.
— Вот тут она сидела, напротив окна, возле этой гражданки.
— Кого ищут? Что там?.. Кто сбежал?.. Ходоновичиха… Змеиное племя!
Карпюк никак не мог понять, что же такое произошло. Казалось, слышал что-то знакомое, и все же не догадывался.
— Кого ищете?
— Да говорят, тут одна женщина была. Она в оккупацию выдавала гитлеровцам советских людей. А муж ее полицаем был. Зовут — Ходонович Стефания.
Гелена поднялась с младенцем на руках:
— Возле меня сидела какая-то женщина. Вот уже с час, как ушла, а ребенка попросила подержать. Вот и чемодан ее остался.
Все кинулись к Гелене. А Василь не мог опомниться. Ходонович? Неужели тот самый?..
На станции поднялся шум.
— Нет, она не придет! Почуяла, видать, что ее узнали!
— А за ребенком?..
— Как же! Еще чего! Разве это люди?
— Лишь бы свою шкуру спасти.
— Да ведь она — мать!
— Волчица и та лучше мать!
Уже смеркалось, но женщина так и не возвратилась. Голодное дитя отчаянно кричало. Гелена не знала, что делать.
Послали кого-то в село за молоком. Другие пошли разыскивать Стефанию.
— Давай, Василь, возьмем с собой. Ведь у нас в районе есть детдом. Не бросать же!
Так и приехали домой. Дитя в дороге заболело. Гелена сразу не отдала его в детский дом. А потом они привыкли и уже с грустью думали о том, что придется кому-то отдавать хорошенькую чернобровую девочку. Назвали Галинкой.
…Портьера на двери шевелилась, точно кто-то ходил. Вот послышался стук за дверью, в комнату ворвалась Галинка.
— Папка! У тебя гости? А мне можно? — она обхватила ручонками его шею.
— Вот, Мария, смотри, какая у меня дочка! Я тебе еще и не сказал. — Голос у него был как деревянный. Язык стал шершавым, еле поворачивался.
— Галинка… — девочка вдруг застыдилась. — Это папа меня так зовет. Галя…
Мария встрепенулась. Она крепко сжала руку девочки и впилась в нее глазами. Галинка раскраснелась, шевельнула широкими черными бровями. Резко выделилось над левым надбровьем коричневое родимое пятнышко. Мария замерла, казалось, пробовала что-то сказать и не могла. Наконец выдавила из себя:
— Василь… скажи… это ты забрал тогда?.. — В горле что-то застряло.
Карпюк дрожащими руками взял Марию за плечи, посадил в кресло. Случилось то, чего он так боялся. Ведь он знал, как Галинка похожа на отца.
— Что ты, Мария? Что с тобой? Успокойся. Галя, позови маму!
Блеснув глазками, девочка кинулась в комнаты.
— Слышишь? Позови маму! — крикнул Василь вслед. А Мария привалилась к спинке кресла и горько плакала.