– Советую подчиниться, Кейд – о-очень властный мужчина.
Полушутливая реплика прозвучала настолько двусмысленно и с таким явным сексуальным подтекстом, что Энджи стало противно. Если эта дама – Селин Рокстен, то, по-видимому, она все еще занимает важное место в жизни Кейда. Собственно, почему бы и нет? Если уж мужчина поддерживал отношения с любовницей все четыре года своего недолгого брака, то с какой стати ему разрывать связь после смерти жены?
Кейд открыл дверцу. Энджи попыталась выйти из машины, но от волнения стала неуклюжей, и тогда Кейд буквально выволок ее и малышку наружу, лишив Энджи последних остатков самообладания. Но, едва она оказалась на тротуаре, он убрал руки так быстро, словно боялся об нее испачкаться, и холодно осведомился:
– Ты в порядке?
К волнению и страху Энджи примешалось новое чувство – вопреки всякой логике она испытала облегчение, словно ее когда-то потеряли, а теперь снова нашли. Прижимая к себе ребенка, она попятилась и пролепетала:
– Да, все нормально, спасибо.
Пока медсестра вызывала по местному телефону дежурного педиатра, Энджи наблюдала, как спутница Кейда грациозно выходит из машины и не менее грациозно пересаживается на переднее сиденье. Дама была в модном, безупречно элегантном костюме, боковой разрез на юбке открывал стройные ноги выше колен. Как только за ней закрылась дверца, «бентли» отъехал от бордюра и через несколько секунд скрылся из виду, влившись в поток других машин. Очевидно, Кейд был так же рад избавиться от Энджи, как она от него.
Джинни, проснувшись, беспокойно заворочалась. Энджи отошла от стойки регистрации, села на стул и стала ее укачивать. Перед ее глазами все еще стояла фигура спутницы Кейда. Высокая, почти такого же роста, как Кейд, – а в нем было шесть футов с лишком, – темноволосая, с красивыми серыми глазами, женщина полностью соответствовала описанию, данному когда-то Аллегрой. Энджи вспомнился тот давний телефонный разговор с подругой.
– Она занимает важный пост в его компании, – объясняла Аллегра. – Кейд считает ее очень умной, он так и говорит: блестящий менеджер. Что ж, – голос Аллегры дрогнул, – по крайней мере, он не вынуждает меня краснеть за его любовницу, она очень красивая и одевается со вкусом.
Энджи сжала телефонную трубку так, что жесткие пластмассовые ребра врезались в пальцы.
– Аллегра, ты, наверное, что-то путаешь, может, у них с Кейдом просто деловые отношения? Он что, сам тебе признался, что она его любовница?
– Нет, конечно, но я не нуждаюсь в его признаниях. Я видела их вместе, и этого мне хватило, чтобы все понять. Они не афишируют свои отношения, но я чувствую, что они не просто коллеги.
– Что ты имеешь в виду? Неужели они флиртуют на людях?
Аллегра вздохнула.
– Нет, Кейд никогда не унизил бы меня таким поведением. Мне трудно объяснить, но я чувствую, просто чувствую, что между ними есть прочная связь.
Энджи вернулась к действительности. Нужно было думать о Джинни – и о том, как растянуть жалкие остатки сбережений до тех пор, когда удастся найти другую работу.
Из клиники она вышла полчаса спустя. Небо было ясное, но пронизывающий ветер предвещал холодную ночь. Энджи почему-то совсем не удивилась, услышав прямо над ухом знакомый низкий голос:
– Энджи, врач подтвердил твое предположение, что у ребенка простуда?
Держа одной рукой Джинни, другой Энджи спрятала в карман джинсов рецепт на лекарство. Она с облегчением отметила, что Кейд один.
– Да, подтвердил, – не останавливаясь, холодно ответила она. – Извини, Кейд, мне некогда с тобой разговаривать, я должна купить лекарство по дороге домой.
Кейд без труда догнал ее и пошел рядом.
– Я тебя подвезу.
До крошечной каморки над дешевой закусочной? Ни за что!
– Не стоит, мне недалеко идти.
– Нет, стоит. Не забывай, что девочка больна.
– У нее ничего серьезного, всего лишь простуда. – Помолчав, Энджи добавила не без ехидства: – А что, ты боишься заразиться какой-нибудь детской болезнью?
– Думаю, я переболел всеми детскими болезнями. – Бесстрастный голос Кейда не выдавал никаких чувств. – А ты?
– Мы с Аллегрой болели одновременно.
Энджи бросила быстрый взгляд на красивое, возмутительно красивое лицо мужчины, весь облик которого излучал властность и силу. При упоминании имени покойной жены на лице Кейда не отразилось ни сожаления, ни раскаяния. Она отвела взгляд, но опоздала, Кейд успел заметить, что она за ним наблюдала. В глубине его глаз что-то вспыхнуло и тут же погасло, но голос оставался бесстрастным:
– И все же я тебя отвезу. Дай мне рецепт, я куплю лекарство, а ты пока посидишь в машине.
Можно было не сомневаться, что острый аналитический ум Кейда уже оценил ее инстинктивную реакцию, классифицировал и отвел ей отдельную полочку. Кейд Рассел не смог бы к тридцати годам стать владельцем гигантской сети отелей, обойдя многих могущественных конкурентов, если бы его неукротимая решимость не подкреплялась мощью интеллекта. Да, состояние досталось ему в наследство, но то, что он многократно его приумножил, было его личной заслугой.
Энджи скрыла волнение под маской невозмутимости.
– Спасибо, но, право, тебе не стоит тратить на меня время.
Поравнявшись с дверью аптеки, Энджи свернула с тротуара и вошла внутрь. Кейд последовал за ней – бесшумно и целеустремленно, как пантера. Он всегда был хищником, и таким остался, подумала Энджи. Из газет она знала, что его имя заставляет людей трепетать одновременно и от уважения, и от страха.
Джинни снова заплакала и заворочалась так, словно пыталась вылезти из пеленок.
– Потерпи, малышка, скоро тебе станет лучше.
Прижимая к себе ребенка одной рукой, Энджи попыталась другой рукой достать рецепт из узкого кармана джинсов, но это оказалось непросто.
– Давай, я подержу ребенка, – предложил, точнее, скомандовал, Кейд.
Энджи быстро подняла голову – аристократические черты Кейда застыли в маске, выражающей нетерпение.
– Она боится незнакомых людей.
Кейд скептически изогнул бровь. Сердце Энджи болезненно сжалось от воспоминаний.
– В таком случае, ты держи ребенка, а я получу лекарство.
Джинни снова заплакала. Пока Энджи пыталась ее успокоить, Кейд смотрел на нее со смешанным выражением сочувствия и раздражения и вдруг по-хозяйски сунул руку в ее задний карман и извлек оттуда рецепт. Опешившая Энджи не успела ни возразить, ни возмутиться, как он двинулся к аптечному прилавку, отрывисто бросив:
– Жди меня здесь.
Разумеется, его обслужили с космической скоростью. Провожая Кейда взглядом, Энджи пыталась понять, в чем секрет его власти над людьми. Его атлетическая фигура с длинными ногами и широкими плечами выглядела весьма внушительно, но дело было не только и, пожалуй, не столько в этом: на людей действовала аура власти и непоколебимой уверенности, окружавшая его.
Энджи наблюдала за Кейдом со странным ощущением, как будто последние шесть лет были всего лишь кошмарным сном, а теперь она проснулась и начинает жить по-настоящему. Ощущение одновременно и волновало, и пугало. Пытаясь от него избавиться, Энджи напомнила себе, что Кейд – такой же, как ее отец, брачные обеты для него – пустой звук.
Малышка сунула в рот кулачок и принялась энергично его сосать, на время плач стих. Но, как только Джинни поняла, что не высосет из собственного кулачка ничего съедобного, она заплакала еще громче. Кейд вернулся с пузырьком лекарства. Взяв Энджи под локоть, он развернул ее к двери.
– Пошли, нужно ее покормить, пока бедняга совсем не сжевала свою ручонку.
Энджи не тешила себя иллюзией, что у нее есть выбор: по какой-то одному Кейду ведомой причине он решил, что отвезет ее домой, и спорить было бесполезно. Она знала, что, если попытается удрать, пальцы, поддерживающие ее под локоть, сожмутся в тиски, из которых ей не вырваться. И Энджи не стала спорить, тем более что, если судить беспристрастно, помощь Кейда пришлась бы очень кстати, сейчас важнее всего было поскорее привезти Джинни домой, дать ей лекарство и позвонить Фэй, ее матери.