— Пошли продукты выгружать. И я тебе там игрушек, одежды Антохиной для Даньки привез. Посмотри, что не подойдет, назад заберу.
… Странная картина ждала меня возле дома. Мой сын, ко многому совершенно безразличный, не замечающий и не признающий новых людей, стоял рядом с Лизой. Она держала на руках собачье чудовище, что-то говорила, а Даня тыкал пальцем в чёрный нос. Хм, обычно занять, заинтересовать его не так-то просто. А в первые минуты появления в нашем доме — невозможно.
Мы подошли к машине и стали выгружать сумки — снова жратвы на месяц припер! Ну хоть теперь, благодаря Ромке, об обеде не нужно думать! Алечка что-нибудь вкусненькое передала, как всегда!
Я намеренно ни о чем не говорил с ней. Даже не смотрел на нее. Даже не поздоровался. Пусть видит, что лишняя здесь, что не хочу ее видеть, что не нужна! Сама уедет, сбежит завтра же!
Только она, повесив за спину гитару, и прижав к груди пса пошла впереди нас в дом — как к себе, елки-палки! И Данька, как привязанный, поплелся следом за ней. Не понял, псина эта, что тоже у меня жить будет?
— Стоп-стоп, господа, блохастика этого я в дом не позволю!
Она обернулась и глазищами своими огромными прямо в мои уставилась. Я себя чудовищем просто под ее взглядом ощутил — столько в нем мольбы было. Бля-ять, что же я делаю?
— Ладно. Только предупреждаю, нагадит — сама убирать будешь!
Она закивала головой и такие глаза у нее были — все внутри у меня перевернулось… Не сразу до меня дошло, что она даже не попросила ни о чем — посмотрела только, а я уже разрешил, хоть и сказал, что не позволю!
…. Собственно, так всегда было. Мозг рядом с Лизой отключался. Я и до женитьбы своей смотрел на девочку и слюни ронял. А впервые "заметил" ее, когда отдыхал с Авериными-старшими и Пылевыми на море. Танцы на пляже, море выпивки… И, как же она двигалась… Как танцевала… И ещё песня какая-то латинская была, и она бедрами своими под нее медленно так, ритмично вращала… Запомнил навсегда. И, как настоящий маньяк, шел к ней тогда с единственной целью — провести рукой по заднице, проверить, потрогать… В голове только одна мысль билась: "Ей шестнадцать, ей шестнадцать…." Но шел все равно! Долбаный извращенец!
И ведь так и не потрогал. Не посмел. Рука не поднялась. Она странно на меня действовала — шел и трахнуть хотел, прижал в танце — все гадкие мысли растворились, исчезли.
Ага, исчезли… Хоть самому себе не ври! Целовал же ее тогда!
Потом ругал себя, потом… Когда ночью заснуть не мог. Когда до утра думал о том, что в соседнем номере под тоненькой простыней спит красивая девочка с длинными волосами. Но она была ребенком, я просто не мог со своими пошлыми мыслями рядом с такой искренней чистой малышкой находится. Тогда держаться от нее вдалеке было проще — она в школе училась, моя совесть не позволяла. Но вот, когда ей девятнадцать исполнилось! Пару раз чуть не спалился, чуть не воплотил свои извращенные фантазии. Понимал, что уже совершеннолетняя. Видел, что тянется ко мне. Чувствовал, что уже не просто влюбленность детская у нее. Теперь меня не сам факт ее возраста смущал, а наша с ней громадная разница — ей учиться, гулять, встречаться нужно! Я же чувствовал себя стариком, которому хотелось семью и детей…
Был и еще один случай, который удержал меня тогда от опрометчивого поступка. Однажды после очередной вечеринки у Романа с Алей я пошел провожать Лизу домой. Она весело рассказывала об учебе, о друзьях в университете, о чем-то таком девчоночьем, детском… А возле их дома у самого подъезда стоял парень. Лизу ждал. Она смутилась тогда — не думала, наверное, что поклонник явится. Я оценил его внешность, его прикид — красавчик, модно и дорого одетый. На первый взгляд — чуть старше ее, на год-два. Тут же машина его стояла. Не помню, точно, какая марка, но, что дорогая — уверен.
Она нас друг другу представила. И я ушел. Не оборачиваясь. Я тогда решил, что вот оно — ее будущее! Он, а не я — бабник, развратник, старик…
А через пару дней Нелли мне о своей беременности сообщила. К тому времени мы с ней уже год, наверное, встречались. Ну и закружилось… Данька родился. Четыре года прошло… Даже больше немного. То есть ей сейчас, двадцать три. Взрослая уже совсем. Бля-ядь, извращенец ненормальный! Мысли-то опять свернули не туда. Хорошо хоть не видит никто — переодеваться пошел.
Когда вернулся из своей спальни, Романа с Даней и псом-уродом в доме не было. Зато Лиза была. Продукты в кухне разбирала. Снова поразился, насколько уверенно и органично она себя ведет в чужом доме, как будто всегда здесь жила.
Какая же красавица! Всегда нравились ее русые длинные волосы, сейчас собранные в хвост….