Саша успел порисовать мелками на тротуаре и скамье, сделать несколько букетов из листьев и подарить маме, найти гриб неподалеку, подуть мыльные пузыри, половить их, наконец, намочить в луже ботинок, а мой мальчик все также рассматривал кусочки от листьев, как будто от этого зависела его жизнь.
Если честно, я был в ужасе. Я не понимал его. Мама, уже болея, пыталась передать мне весь накопленный ею опыт по воспитанию Дани. Но тогда я думал о другом… Самое главное, говорила она, суметь его полюбить. До того, как я остался с ним один на один, мне казалось, я его люблю. Я приходил домой, когда Даня уже спал, я поправлял на нем одеяло, оставлял на столике в детской новую игрушку, любовался его милой мордашкой и шел спать. И даже в те часы, когда я бывал дома вместе с ним, он казался мне идеальным ребенком: никогда не шумит, сидит себе спокойно в своей комнате с игрушками или бумажками какими-нибудь. Я видел некоторые его странности, но я ведь знал о его диагнозе и многое прочитал в интернете на эту тему. Но читать — это одно, а жить с ним — совсем другое.
За полгода вместе я изучил всю литературу об аутизме, какую только мог найти. Я понял, что вылечить это заболевание нельзя, но кое-что сделать, чтобы помочь Дане социализироваться, все-таки вполне реально. И для этого ему нужен я. Целиком и полностью. Рядом всегда.
Я вычитал в какой-то статье, что детям с диагнозом аутизм лучше не менять обстановку. Жить в одном и том же месте. Но, хотя и старался следовать всем рекомендациям врачей, в данном случае пошел своим путем.
У нашей мамы в деревне в другой области, в двухстах километрах от нашего города, был небольшой домик. Мы с братом отремонтировали его, провели все возможные коммуникации, обставили современной мебелью. Благодаря близости районного центра, в деревушке был интернет. Я работал в удаленном доступе — чинил компьтеры нашим заказчикам, делал многое другое, связанное с починкой компьютеров. Иногда по ночам писал программки и даже занимался разработкой собственной компьютерной игры. Времени на это было не так уж и много, но наша с Романом общая фирма приносила стабильный доход, и мы с братом решили, что в данной ситуации я больше нужен сыну, чем брату.
Первые месяцы с нами жила Валентина Игоревна, моя теща. Физически мне с ней было легче, потому что бабушка замечательно готовила, стирала для нас, убирала в доме… Но морально… Нет, Валентина Игоревна не была нервнобольной, как ее дочь, просто она не принимала Даню. Мне кажется, женщина по-своему, как внука, любила его, только не могла понять, что переделать ребенка в данном случае практически невозможно, реально только скорректировать.
Бабушка всячески старалась воздействовать на Даню. Лаской, уговорами, а иногда даже угрозами, заставляла его делать то, что считала правильным. Однажды она подняла на него руку. В тот день я собрал ее вещи, вызвал такси, и Валентина Игоревна уехала в город к своему мужу, который как раз в этот момент заболел гриппом.
Мне стало трудно — домашние дела всегда казались мне непомерным грузом для мужчины. Да еще и Даня! Я видел, что мои усилия не пропадают даром. За полгода он пусть немного, пусть незаметно для других, все-таки кое-чему научился. И, что я считал своим самым главным достижением, сын стал меня замечать! Если раньше я жил как бы в параллельной с ним реальности, то сейчас иногда, на несколько секунд во время игры, во время прогулок, он включался в те действия, которые предлагал ему я. Может быть, мне это просто казалось. Но я верил, что это так!
Раз в две недели к нам приезжали Аверины-старшие. Роман — один или с семьей. Они обычно бывали у нас два выходных дня — отдыхали на природе, Аля готовила нам с Даней разные вкусности впрок, мы с Романом неизменно жарили шашлыки и выпивали бутылку коньяка. Я ждал этих встреч, как самого большого в жизни праздника! Все-таки, стоило признать, мне было трудно одному…
Роман советовал нанять няньку или кухарку, наши доходы это позволяли. Я бы хотел. Если бы мне попалась такая, как его жена! Чтобы добрая и ласковая, чтобы быть уверенным, что в тот момент, когда она останется один на один с Даней, без меня, не ударит его, не оскорбит. Я бы нанял. Но после Валентины Игоревны я не очень-то верил, что такой человек вообще существует.