Фомина Татьяна
Любить нельзя использовать
Глава 1
«Любить нельзя использовать» – хорошая фраза, но в ней не хватает запятой. Каждый человек решает сам, где и для кого ее поставить.
Глава 1. Людмила.
Я сидела в чайном кафе и смотрела в окно. Это было мое любимое занятие в последнее время. Просто смотреть в окно. Каждое утро после пробежки я заходила в это кафе, которое стояло через дорогу, прямо напротив моего дома. Оно было небольшим и уютным. А еще мне нравилось его название: «Вкусняшка». Такое детское, теплое, домашнее. И, несмотря на все это, кафе пользовалось огромной популярностью. В нем было всего восемь столиков, и каждый вечер они были всегда заняты. Вот именно поэтому я заходила в него только утром.
Девочки хорошо меня знали. Также как и мою привычку смотреть в окно с чашечкой ароматного кофе.
Кофе стоял на столе. А я смотрела, как по стеклу струятся мокрые дорожки. Шел дождь. Он начался, когда я уже повернула обратно, но стал сильным, когда я уже была в надежных объятиях ароматов «Вкусняшки». Это была еще одна особенность этого заведения. Всегда свежая выпечка. Даже утром.
Да, пожалуй, сегодня я не найду ничего для своего нового романа. Дело в том, что я разглядывала лица прохожих. И если вдруг кто-то меня заинтересовал, то он, (или она) могли стать героями моих произведений, даже не подозревая об этом. И я сама придумывала для них историю, которая обязательно была счастливой. Мне очень хотелось, чтобы хотя бы мои герои были счастливы. Я не знаю, накладывало ли мое воображение свой отпечаток на судьбу хозяев, или нет, но если и накладывало, то пусть он будет светлым. Да, в этой жизни и так слишком много потерь, горя и разочарований, и пусть хотя бы в моих произведениях герои будут счастливы. Да, у них тоже будут трудности и потери, но у них буду я! А я никогда не позволю им остаться несчастливыми, потому что я так хочу! Да, я всей душой и сердцем люблю своих персонажей и сделаю все, чтобы они нашли свое счастье. Звучит сентиментально. Я знаю. Но. Хеппи-энд им обеспечен.
Дождь так и не кончался. Придется идти, потому что задержаться еще я не могла себе позволить. Дома меня ждал брат. Руслан. Я вздохнула. И, поблагодарив девочек за стойкой своей улыбкой (расплачивалась я сразу), вышла из кафе. Дождь тут же принял меня в свои широкие объятия, доставая до самого тела. Потому что толстовку я не надела, и под олимпийкой был только спортивный топ.
– Люся, ты, с ума сошла под дождем бегать? – спросил брат, выкатив свою коляску в коридор.
Ах, да. Я забыла сказать, что мой брат – инвалид. Нет, не с рождения. Но обо всем по порядку.
***
Руслан старше меня на четыре года. Нашей матери было шестнадцать, когда он родился. А когда родилась я, то она решила, что двое детей для молодой еще женщины, по сути, еще совсем девочки, совершенно не нужны, и сдала нас в детдом. Успев, однако, наградить меня дурацким именем. Людмила. То ли у нее была нездоровая любовь к классике, то ли совершенное отсутствие фантазии, но что есть, то есть. Она исчезла, а я так и осталась Соколовой Людмилой Алексеевной.
Нас с Русланом забрала к себе бабушка. Жилплощадь ей позволяла, возраст тоже, ну и родственные связи, конечно. Хотя, если честно, я никак не могу до сих пор понять, как у такой женщины, как наша бабушка, могла родиться такая дочь, как наша мать?
И вопреки всему, мы с братом не чувствовали себя чем-то обделенными. У нас было все: и любовь, и забота, и тепло семьи. Пусть даже и такой маленькой.
Первые проблемы начались, когда я пошла в школу. Надо мной стали смеяться. Ну да, когда вокруг тебя одни Миланы, Дарины, Ангелины и Евы, Людмилой быть как-то не очень. Но смеяться надо мной перестали, стоило только появиться Руслану в моем классе. И да, он был как всегда со своими друзьями: Артуром, Максом, и Матвеем. Вот почему-то над Матвеем никто не смеялся по поводу его имени! Или у мальчиков плевать, кого как зовут?
Появление четырех уже больших мальчишек сыграло свою роль. Смеяться надо мной перестали, но вот дружить так никто и не стал. Единственная, кто протянул мне свою руку, была Танька Артемьева. Рыжая. Так все звали эту девчонку с копной рыжих волос. Но дразнить не дразнили, а просто звали. Это как второе имя. Дразнить Артемьеву, пожалуй, не стал бы никто. Эта девчонка могла за себя постоять. Ну, а теперь и за меня.
Мы росли, как и все дети: школа, улица, друзья. Вот только я всегда была под контролем старшего брата. Бабушка всегда ему говорила, что нужно защищать маленьких и девочек. А так как я подходила под обе эти категории, то и защищали меня вдвойне. Точнее вчетвером. Так как ребята дружили. Вместе гуляли, вместе ходили в один тренажерный зал, вместе учились и вместе вытаскивали меня из разных передряг, в которые я умудрялась попасть благодаря своей единственной подруге. Естественно, что Руслан недолюбливал Таньку, считая ее причиной всех моих бед. И убедить его в обратном было просто невозможно.