– Папа! – Алина заметила его первой, спрыгнула с качелей, на которых сидела, и подлетела, крепко обнимая. – Давно вернулся?
– Только что, – Никита тут же обнял в ответ, взъерошил макушку. – Как у вас дела?
– Ты придёшь на экзамен?
– Насколько я помню, он будет только через две недели. Ты заранее напоминаешь?
– Вдруг забудешь.
– Алин, я сам выбирал дату и сверял список необходимых приемов. Не забуду.
– Ты знаешь, какие приёмы обязательно выполнить?! Расскажи!
– Ну, тогда это будет не честно, не думаешь?
– А в чём тогда выгода иметь папу в городском совете?
– К тому времени я уже не буду в городском совете, – напомнил Никита, мягко отстраняя её от себя и всматриваясь в нахмуренное лицо. – Знаешь, я этому очень рад. Потому что мне не придётся тебя судить.
– Ты мог ещё и быть судьёй? – разочарованно протянула Алина.
– Мог, и тебе очень повезло, что не стал. Потому что судить пришлось бы непредвзято, и если бы ты прошла, нашлись бы люди, считающие, что я подсуживаю. А если бы не прошла, ты бы на меня обиделась.
Он улыбнулся, наблюдая за тем, как она задумалась, потирая переносицу. Уже взрослая, совсем скоро начнёт встречаться с мальчиками, а он столько упустил, толком не запомнил её детство. Все воспоминания достались Свете, и хорошие, и плохие. Сожаление о том, чего уже не вернуть, болезненным уколом впилось в сердце. И, будто ему было мало, между лопаток засвербело ощущение пристального недовольного взгляда. Обернувшись, Никита увидел Лёву, стоящего под деревом. Руки в карманах, в глазах вызов. Отпустив Алину, Никита подошёл к сыну и тихо сказал:
– Привет.
Лёва смотрел исподлобья, пристально изучая. Вздохнув, Никита присел перед ним, серьёзно посмотрел.
– Ты злишься на меня?
Не ответив, Лёва хмыкнул и вздёрнул подбородок, засунув руки в карманы почти по самые локти.
– Из-за того, что мы с мамой больше не живём вместе?
Кто бы знал, как сложно произносить это вслух! Господи, он вообще привыкнет когда-нибудь?!
– Мама из-за тебя плачет, – угрюмо процедил Лёва. В его глазах заблестели слёзы, губы начали мелко подрагивать.
– Прости, – тихо сказал Никита. – Иногда близкие люди причиняют друг другу боль, даже если очень этого не хотят.
– Ты не хочешь? – недоверчиво спросил Лёва, не удержав надежду в дрогнувшем голосе.
– Нет. – Никита вздохнул, посмотрел поверх его плеча за парой, пересекающей двор: отец пытался поймать убегающего сына, а, схватив за рукав, легко закинул на плечи под оглушительный довольный хохот. Хитро взглянув на Лёву, Никита подмигнул и кивнул: – Хочешь также?
Невольно заинтересовавшись, Лёва тут же повернулся и скривился:
– Я уже не маленький.
– Знаешь, мне тоже хотелось бы, чтобы кто-то покатал на плечах, – небрежно протянул Никита, поднимаясь.
– Правда?
– О, да. Спроси Алину.
– Соглашайся, – она подошла, улыбаясь, переводя довольный взгляд с отца на брата. – Я всегда любила, когда ты меня катал, – добавила смущённо.
– А меня ты не катал! – тут же насупился Лёва.
– Неправда, – мягко рассмеялся Никита, подхватывая его и одним движением усаживая на себя. – Катал, только ты этого не помнишь, – продолжил еле слышно.
Они шли домой не спеша, Лёва гордо смотрел на всех сверху вниз, крепко обхватив голову Никиты, но ни за что не желал признаваться, как ему это нравится. И то, как прохожие кивают и улыбаются, и то, как завистливо шепчутся одноклассники. Сейчас Лёва чувствовал себя почти счастливым, но, чем ближе они подходили к дому, тем больше он мрачнел, и на землю спустился вновь хмурый и насупленный. Света стояла у ворот и, быстро поцеловав детей, отправила их в дом.
– Давно освободился?
– Пару часов назад. – Никита проводил убегающих детей взглядом и посмотрел на неё. – Мы должны прийти вместе на праздник в честь передачи полномочий, не забыла?
– Забудешь тут, – усмехнулась Света. – Решил поиграть в заботливого отца?
– Ты о чём?
– Думаю, ты понимаешь, о чём. Появилось свободное время, и ты вспомнил, что у тебя есть дети? А потом что, опять пропадёшь?