— Но… — Хизер хотела еще раз попытаться объяснить, что она хочет вернуть поместье законному владельцу, но передумала.
— Ожидаются дожди, — продолжал Ренато. — Но у нас еще есть в запасе несколько дней. Именно поэтому я здесь. Пошли.
Небольшая толпа собралась посмотреть на них, когда они садились в его машину с открытым верхом.
— Твои жильцы, — сказал ей Ренато.
— Ты имеешь в виду, что некоторые из них живут в домах, принадлежащих имению?
— Все они живут в Эллоне, которая принадлежит тебе.
— Но я думала… только пара домов…
— Каждый дом в деревне. Поэтому все, что ты делаешь, имеет к ним прямое отношение.
В тот вечер они осмотрели виноградники, фруктовые сады, плантации оливковых деревьев. Все это было теперь ее. Все было ухожено. Жители праздновали невиданный урожай и хотели поговорить о займах на удобрения на следующий год. Это была сфера Ренато. Ей не останется ничего другого, как просто молчать. Но он повел себя благородно: вводил ее во все переговоры, с почтением обращаясь к ней, объяснял, что она должна знать.
Одна овцеферма очаровала ее. Она задавала множество вопросов, чем заслужила одобрение окружающих. На смеси английского, итальянского и сицилийского она объяснила им, что ее дядя тоже разводил овец.
— Я проводила каникулы на его ферме, и он разрешал мне помогать ему. Мне это очень нравилось.
— А какие породы овец он разводил? — спрашивали крестьяне.
— Черномордых, ангорских… — Их беседа продолжалась долго и доставила удовольствие обеим сторонам.
Они показали ей своего лучшего барана, обсудили очень высокие ветеринарные счета.
По дороге назад Хизер увидела, что двери домов на главной улице Эллоны были раскрыты и жители наблюдали за ними. Местный священник вышел поприветствовать их, и они остановились, чтобы зайти к нему на чашку чая. Было очевидно, что такое поведение людей имело какую-то причину. И Хизер боялась, что начинала о ней догадываться.
— Завтра поедем на лошадях, — сказал Ренато, когда они приехали на виллу.
— Ты завтра опять приедешь?
— Я останусь на ночь. Ты же не имеешь ничего против?
— Вовсе нет, — вежливо ответила она. — Я скажу Джокасте.
— Не утруждай себя. Она уже отнесла вещи в мою комнату.
Было ясно, что он был любимчиком Джокасты, которая не только распаковала его вещи, но и заказала его любимую еду. Итак, он хозяйничал в доме. Но, с другой стороны, она же сама постоянно говорила, что «Белла Розария» не принадлежит ей по-настоящему. На что же ей было жаловаться?
Они насладились последними лучами солнца, гуляя по саду.
— Мне нравилось играть здесь, — вспоминал Ренато. — Это было самое подходящее место для игры в разбойников. Я собирал мальчишек из деревни, и мы устраивали войны.
Она улыбнулась.
— Интересно, как Баптиста относилась к таким играм в саду?
— Она не была против. Самое главное, чтобы в этом саду царило счастье, говорила она. — Они дошли до розовой беседки и присели на деревянную лавочку. — По вечерам я часто заставал ее сидящей здесь с закрытыми глазами.
— А ты когда-нибудь задавался вопросом, почему? — осторожно спросила Хизер.
— Ты хочешь спросить, знаю ли я про Федерико? Да, мне рассказал эту историю главный садовник. Он работал здесь долгие годы и все знает. К тому же, когда молодой человек так неожиданно исчез, было много слухов.
— Это было для Баптисты самым тяжелым, — сказала Хизер. — Неизвестность. Ты не думаешь…
— Сомневаюсь, дедушка не терпел непослушания.
Они ужинали в библиотеке рядом с открытыми окнами во французском стиле. Ренато рассказывал про виллу, какой помнил ее с детства.
— Я всегда знал, что в мамином сердце она занимает особое место. Наверное, поэтому я тоже очень сильно полюбил ее. Резиденция всегда была просто зданием, а «Белла Розария» — чем-то необычным.
— Так возьми ее себе.
Он иронично взглянул на нее.
— Есть только один способ сделать это.
— Никакой свадьбы, — тут же ответила она. — Мы же уже договорились.
Он пожал плечами.
— Моя мама очень властная женщина, а я человек с сильно развитым чувством долга.
Она поставила локти на стол и посмотрела ему в глаза.
— Чушь! — сурово сказала она. — Я не знаю, что за игру ты затеял, но можешь о ней забыть. Никакой свадьбы. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. Считай это окончательным решением.