Волна наивысшего удовольствия накрыла меня, и я задрожала в такт нашим движениям, уронив голову ему на плечо.
Виктор, не выпуская меня из объятий, упал спиной на кровать. Я прислонилась ухом к его груди, улавливая учащённое сердцебиение и сбившееся дыхание. Нежным, бережным касанием он погладил меня по волосам, облегчённо вздохнул и удовлетворённо хохотнул.
— Тонь? — позвал меня Виктор тихим голосом с долей насмешки.
— М-м-м? — промычала я, не рискнув посмотреть на него.
— Расскажешь мне, почему ты по дому без нижнего белья ходишь?
Я заулыбалась, очень хотелось поделиться теорией про пьяных купидонов, но пусть это сумасшедшее предположение пока останется только со мной.
— Не успела… после душа одеться, — вымолвила я, не снимая улыбки с лица.
— Не заметила, что я, как-то, вовремя появляюсь в твоей жизни? Судьба, однако… — заявил Виктор слишком довольным тоном.
«У тебя тоже есть какие-то сумасшедшие теории на счет меня?»
Я приподняла голову и, вопросительно изогнув бровь, посмотрела наконец-то на Сафронова.
Тут на меня вновь нашла волна смущения, так как я до сих пор находилась сверху. Мне показалось жутко неудобным пользоваться таким преимуществом и я тихонько заёрзала, пытаясь высвободиться из объятий.
Но Виктор лишь крепче сжал меня в кольце рук, сильным движением перекатился вместе со мной по кровати. Теперь сверху оказался он.
Сафронов привстал надо мной, опёрся на одну руку, другой стянул с себя нижнее бельё окончательно.
Закинул мои лодыжки себе на бёдра, возвысился надо мной на вытянутых руках. Медленным взглядом прошёлся сверху вниз по моему телу.
Наши глаза встретились, и на таком близком расстоянии его миндальный взор казался мне еще более пленительным. Его взгляд был слегка помутнён от желания ко мне, и очень захотелось почувствовать на вкус этого вожделения.
Мысленно взбила крем на сливках, добавила миндальный Амаретто для цвета и аромата… Да. Именно такой на вкус его взгляд сейчас.
«Эх, Тоня… Твой гурман внутри не может успокоиться даже в такой момент!»
Я потянулась к его губам, крепко обвив руками за шею, притянула к себе.
Он двинул бёдрами, давая понять, что снова готов на подвиг горячей страсти.
— Тонь, ты умеешь вязать? — Виктор слегка отстранился и с хитрой улыбкой смотрел на меня.
Я удивлённо напряглась от более чем непонятного вопроса. Если у меня странности были хотя бы в мыслях, то он говорил о них.
— Вязать? — засмеялась я.
— Ну, да… Пинетки, там шапочки разные… детские? — его голос немного стал растерянным, а глаза тревожно стрельнули в сторону.
Я сжала скулы и растянула улыбку, показывая, что в недоумении от вопроса.
— Мы не предохраняемся. Придётся научиться.
Виктор склонил голову и слился в поцелуй со мной.
Уводя в пламенный мир удовольствия, картинка о пинетках промелькнула лишь на самом пике.
Когда Сафронов рухнул на меня и, переводя дыхание, прошептал: «Будь со мной. Навсегда, Тоня…»
— Я люблю тебя… — откликнулась, закрыв глаза.
«Голубенькие или розовенькие? Какие вязать первыми?»
ГЛАВА 12
«Пункт 12. Ставим кекс выпекаться при температуре 180 градусов».
«Будь со мной… Навсегда. Тоня. Верь мне. Только верь мне…»
В моём сладком сне все слова не имели смысла и просто смешивались с пинетками и шапочками. Его поцелуи казались нежнее, а взгляд затуманивался еще больше. Обнимая своего мужчину, только и вторила: «Я верю… Верю…»
Я открыла глаза, пробежала взглядом по комнате, и ощутила, что совершенно одна. Так. Мне всё приснилось или…
Привстала на постели, заглянула под одеяло. Осмотрела свое голое тело. Почувствовала небольшой дискомфорт в нижней части тела, но это можно было сравнить с приятной истомой, скорей всего.
Обратила внимание на смятую простынь рядом.
— Вить? — позвала я, прочистив горло.
Я вылезла с кровати, закрутилась в одеяло и прошоркала голыми ступнями по паркету до кухни.
Заглянула в соседнюю комнату, в ванную и даже, с отчаяния, в туалет.
Никого…
Я безнадёжно бегала взглядом по пространству стоя в прихожей, пыталась найти хоть какой-то след. Может записка или номер телефона, хотя бы…
Паническая беспросветность обстановки накрывала с головой. Он не разбудил, не оповестил, не попрощался, просто ушёл…
Так уже было когда-то. Но только ситуации разные. Меня не просили научиться вязать.
Я почувствовала, что слёзный ком подкатывает и сглотнула.
«Так! Тоня, возьми себя в руки! Может он сейчас вернётся? Может, что-то произошло, что заставило его спешно уйти. Он вернётся, заявит о себе обязательно!»
Позвонит, на крайний случай. Если возьмёт номер у Лариной…
— Ведь, ты же не мог так просто взять и сбежать? Нет? Ты не такой? Правда? — безвыходно задавала вопросы своему отражению в зеркале.
И тут я задумалась. А что вообще могу знать о нём? Кто ты Виктор Сафронов? Если уж рассуждать, то и его семья толком не знает, как он жил все восемь лет.
Моё внезапное побуждение любить настолько закрыло глаза пеленой, что разглядеть подонка в нём не смогла бы.
Я скинула с себя одеяло, надела нижнее белье и халат, который так и лежал на полу. Как одно из доказательств, что всё, и правда, было. А то сумасшествие немного присутствовало в голове.
Отправилась снова на кухню, включила чайник, чтоб выпить любимого ароматного чая и немного успокоиться. Тревога скручивала всё внутри. Что происходит? Может это вообще нормально для него!
Как же жутко хотелось объяснений немедленно. Все чувства смешивались в едкий коктейль, который изрядно травил душу.
Я заварила чай и вернулась с кружкой в комнату. Снова осмотрев пространство, заметила пакет, что принёс Виктор вчера, и озарилась идеей позвонить маме. Авось, промелькнёт какая информация от неё.
После непродолжительных гудков она ответила.
— Тонечка? Ты вчера не позвонила, а я не стала тревожить тебя. Как дела с работой?
Я тут же вспомнила, что моя карьера поменяла курс направления, но этим точно не хотелось делиться по телефону.
— Мамуль, всё в порядке! Я всё расскажу, когда приеду, — на том конце послышался глубокий вздох. — Мам, скажи, зачем ты послала мне такую странную посылку?
Секундное молчание дало знать, что моя мать соображает что к чему.
— Тонечка, какая посылка?
Я закатила глаза и набрала в лёгкие воздуха. Всё понятно, мама даже не в курсе, что шарф отца послан мне.
— Машка вчера заходила? — спросила я на выдохе.
— Да. Примчалась, как фурия! В домашних тапках и пальто поверх халата. Протараторила что-то невнятное про соль, пока я ходила на кухню, то смылась так же быстро.
Я прикрыла глаза и представила эту картину. Как она хватает то, что попалось под руку и сбегает.
— Мам, не обращай внимание! Машка иногда сама не понимает, что делает, но обычно это ей пользу приносит, — похохотала я.
— Тоня, ты не знаешь, что там у Лариных произошло? — настороженно спросила меня мама.
Я немного напряглась.
— Эмм… Что могло случиться?
— Не знаю, Тонечка… Весь дом на ушах, все на друг друга прикрикивают. Кому-то пытаются дозвониться… Нина слегла с давлением. Сергей приходил утром и попросил поставить ей укол.
Мама говорила короткими фразами, а я пыталась сложить из них пазл.
— Мне кажется, что это как-то связано с Виктором. Потому как, я его дома не видела.
— Так что ж ты не спросила, ты же там была, — пробурчала я, и чувство тревоги обострилось до предела.
— Тонь, я как-то… Неудобно было спрашивать, да и не до этого. Нина плакала сильно. Я, как могла, успокоила и пошла домой. Позже схожу ещё, проведаю ее состояние. Давление у нее, и правда, скакнуло очень сильно.
— Мам, позвони потом мне обязательно, ладно?