Богдан помог подойти её ко мне. Она улыбнулась, тепло и мягко.
– Пойдём домой.
И мы пошли. Все молча вышли и расселись по машинам, и мы поехали в дом Князева. Молча поужинали. Как оказалось, когда мы вышли из здания, была уже глубокая ночь. Молча поужинали и разошлись по комнатам. Сегодня я спала со своим мужчиной. И как приятно было проснуться в объятьях любимого. Я снова лежала на нём и крепко обнимала его. А проснулась от вкуса крови во рту.
– Что, почему я …
– Милая, давай я схожу туалет, а потом ты спросишь всё что хочешь.
– Я что? Не пускала тебя? – Я сползла со своего мужчины заметив покусанное плечо и грудь и кровь.
– Стоило мне шевельнуться, – он говорил, убегая в туалет и договаривал уже оттуда, – как ты начинала рычать, сжимать меня крепче и кусаться, когда я пытался сбежать от тебя в туалет.
Он пропал там минут на пятнадцать, а вернулся с мокрой головой и чистый.
– Но знаешь, мне нравится, как ты реагируешь на меня даже во сне. Можешь и дальше кусать, и обнимать.
Насладиться предрассветным временем нам не дали. Стоило нам заговорить, как к нам в комнату вошла обиженная Света. Она прошла к столу с ноутбуком и уселась на кресло. Развернулась и чуть отъехала на колёсиках.
– Привет братишка. Я рада что ты вернулся.
– Приветик. А чего это ты без стука и с таким лицом?
– Прости, но тебе придётся тоже пострадать. А почему, пусть тебе твоя пара расскажет.
– Малыш, что это с ней?
– С ней? Ничего особенного. Она просто забыла, что уже давно выросла из возраста Лизы. Оскорбила моего брата и мою семью. А теперь обижается на то, что я не потребовала за оскорбление, нанесённое её словами поединок чести, а просто отказалась потакать её капризам.
– Капризам? Ты предложила моему мужчине, моей паре кинуть зов!
– Замолчи и слушай меня внимательно. Ты была пьяна и расслаблена, ты согласилась на близость с мужчиной. И потребуй что-то ты на этом этапе, я была бы на твоей стороне. Но вы протрезвели и обернулись. Признали друг друга ночью и утром продолжили забавляться. Он не ушёл утром, оставив тебя одну с неизвестностью.
Он пришёл с тобой к своему вожаку и твоему вожаку и попросил разрешить ваш брак. Он просил руки у твоего отца. И всё это в присутствии не простых людей или оборотней. Там были представители совета и сотник стражей. Ты знала, что я приняла его в семью братом. И отказала ему в присутствии всех заявив, что он безродное ничтожество. Ты угадала. Его в стае лишили рода. Лишили фамилии и семьи.
Он был на правах раба в собственные стаи. И наблюдал, не имея возможности что-то сделать, как так же относились к его матери и сестре. Но сейчас он мол брат. Он полноценный член моей стаи. И ты своими капризами маленькой избалованной девочки оскорбила меня, моего брата, мою стаю. И ты обидела его. Ты боялась? Верю. Могла сбежать. Могла расплакаться. Могла довериться своему мужчине, своей паре раз признала его таковым. Но ты отреклась от него. В присутствии двух вожаков, членов совета и членов его и своей семьи.
– Но я же не знала. – Она глотала слёзы.
– А тебе и не надо знать. Тебе надо быть взрослой и рассудительной. Тебе надо было не причинять боль своей паре. – Я нехотя обернулась к Сергею. – Но видно это у вас семейное.
– Леночка, я …
– Не сейчас. – Жёстче чем хотела я оборвала Сергея. И ушла в душ. А когда вышла меня ждал только Сергей. Он потянулся ко мне, хотел обнять. Но что-то в душе засело, колючее и не объяснимо жгучее, что-то, что оттолкнуло его. И я молча увернулась и прошла к выходу. Внизу на кухне суетились женщины. Я помогла накрыть на стол и после молчаливого завтрака мы все поехали в суд. Я сидела на переднем сиденье, за рулём Дэн, сзади Ксенья, Матрона и Богдан. У всех на сердце было тяжело и все молча сопели.
– Лен, не ссорься с Сергеем из-за меня.
– Мы не сорились. Тем более из-за тебя. Просто… Не знаю, как объяснить. Что-то внутри болит даже когда он рядом. А разговор со Светой только помог вспомнить об этом чувстве.
– Это твоя волчица. – Припечатала Матрона. – Она не чувствует волка Сергея и обижается. Воспринимает это предательством. А он боится тебе, признаться. Его волк не откликается. Он чувствует его, где-то глубоко в себе. Но не может призвать. И боится, что мальчишка, честное слово, что ты от такого него откажешься. Вот и молчит. И ты молчишь. А потом глупости творите. И что стоит честно обо всём поговорить. Ведь любите друг друга. – Ответил ей Богдан. Видимо сказанное касалось не только или не столько её и Сергея, как Богдана и Ксеньи.
– Не лезь в душу, старуха. И так тошно.
– А мне думаете не тошно?