– Простите. – Разочарованно на выдохе прошептала делая шаг в сторону желая обойти препятствие и опять опуская взгляд к дороге.
Но препятствие шагнуло со мной в туже сторону. Я глубоко вздохнула, взяла его за опущенные руки придерживая и желая обойти снова сделала шаг в сторону. Препятствие рыкнуло. Схватило меня за подбородок и подняло лицо вверх так, чтобы я его увидела. И я увидела.
Страх, нет животный ужас, исходил от препятствия внушая его всем вокруг. Сердце забилось быстрее, но в отличии от моей первой встречи с Сергеем, меня не парализовало. Я чувствовала ужас вокруг, словно липкие щупальца он пробивался пытаясь поселиться во мне, завладеть целиком. Но я боролась. Боялась – да, но ужас, словно чужой, навеянный, не впускала в себя.
А ещё, его глаза, они сверкали и злость, ненависть и желание убить, разорвать на месте в них были сплетены в единое. Не знаю, как я это все различила от одного взгляда на него, но я просто знала – я права в своих ощущениях. И сейчас наши взгляды схлестнулись и от того, кто первым отведёт взгляд зависит выживу ли я сейчас, в этот момент. А о потом думать будем потом.
Я собралась, смотрела в глаза, я боялась, но мой страх давал мне силу не отводить взгляд, покорять. В конце концов, я наследница древнего рода, как сказала бабуля, мне вести за собой. Я Волкова, а не напуганная девчонка.
Он первым отвёл взгляд и даже опустил голову вжав плечи. На моих губах заиграла довольная улыбка. Я не боюсь. А если и боюсь, то это мой страх, личный и глубокий, он не останавливает перед препятствиями, а помогает его преодолеть. Я смотрела в лицо своему страху родом из детства.
Я узнала его среди тех волков, точнее мужчин, которым я дала образ волков, он был там, ещё мальчишкой. И он очень похож на обоих своих братьев. И на того, со шрамом через всю морду, и на того с порванным, почти отсутствующим ухом. Его ищут в Москве и по области, а он тут, преследует меня со своими дружками.
Я понимала, он не один, сбежать или отбиться я вряд ли смогу. Но и бояться их я не хотела, не могла. Этот страх остался там, в далёком детстве. Я огляделась, вокруг стояло ещё человек семь или восемь. Все в свободных спортивных штанах и обуви, и футболках с короткими рукавами. И не холодно им?
Все, как и тот что играл в гляделки со мной с полуопущенной головой. Как их там, старший был Владимиром, средний Владиславом, а этот, младший Вячеславом и все трое по отцу Вольфовичи. Как символично относительно моего сна, с немецкого вольф – волк.
Наверное, после того происшествия я услышала отчество и перенесла их образ на волков. Я ещё больше растянула губы в ухмылке. Вячеслав Вольфович Фонберин значит, а что, возможно предки его немцы. В России часто приставки к фамилиям «фон» объединяли и переиначивали, вот и фамилия указывает на немецкие корни. Что ж ты задумал делать, раз явился за мной аж сюда. Я уже не ребёнок, переломать мне хребет не получиться. Я просто так не дамся.
Да и от жилых улиц я не так далеко ушла, наверняка услышат и прибегут на помощь, не верб что в нашем хуторке не видели куда я ушла и не доложили моим, а может и вообще пошли следом. Послали моих друзей детства к холостой и перспективной, а за ними наверняка увяжутся и девчонки. И если перспектива защиты меня мелкой, мне привлекательна, то рисковать девчонками не хочется, совсем.
– И что дальше, Вячеслав Вольфович Фонберин? Решили пойти по стопам родных братьев? Или воюете с женщинами?
Он так и не смог поднять голову, зарычал во всю свою дурь мотая головой.
– Связать сучку. Обездвижить и отключить её, сейчас!
Он отдавал команды рыча. И через несколько мгновений у моего рта и носа чья-то рука сжала вонючую тряпку. Я сопротивлялась, вырывалась и царапалась, но темнота накрыла быстро. Что было дальше не знаю. Но в моем вынужденном сне или бессознательности ко мне пришёл мой серый волк. Он ластился ко мне, тёрся и лизал лицо и руки. И я расплакалась обняв его.
И не знаю почему, я рассказала ему обо всем. И о Сергее Князеве, этой сволочи, гаде бессовестном, позволившем на моих глазах тереться об себя другой. Этот гад позволивший её мамочке и бабушке сватать и хомутать его на моих глазах. И он не просто позволял всему этому произойти на моих глазах с Олей, уже во второй раз, он был мягок и вежлив с ней.
Я рассказала каким он был со мной, когда не хотел меня видеть, не хотел быть мягким и вежливым, ласковым. Я жаловалась своему волку ведь я не испытывала вежливости и нежности, а с другой он был таким. Да, своему волку я призналась, наверное, я не только обижена, я ревную. Но эта ревность не от любви, в ней мы не признавались друг другу.