По левую, так же на подстилках, свободно сидели те, кто не был принят в стаю, но кто раскаивался в сделанном и кому мы поверили. Их мы не связывали. Просто кого-то стая отказывалась принимать, но хоть и винила в своих бедах – оправдывала поступки. Я пригласила перед собою на ковёр стражей.
Они сели молча двигаясь почти бесшумно. По иерархии, впереди всех сидели пятеро. Трое из которых были преклонного возраста судя по морщинам и седине, но их движения, осанка и мышцы в обтянутых чёрных одеждах вселяли уважение к силе. Одна женщина, помоложе, с затянутым хвостом тусклых рыжих волос и отчаянным огоньком в глубине глаз, который она не смогла скрыть. И один молодой и молчаливый мужчина, внешне очень похожий на Сеню, только старше и больше. В смыли он выше и шире в плечах и лицо, словно перекаченное. Он словно более старшая, равнодушная и перекаченная версия Сени.
Уже моего Сени. За это время эти три друга, Сеня, Дэн и Ян, стали мне родными и близкими, уже не друзья – братья. В отличии от Пети, они не были молчаливы и спокойны. И каждый раз сбегая от опеки моей семьи они с огромным удовольствием хватались за любую работу, особенно за помощь мне.
За спинами этих пятерых стражей, остальные были словно одна сплошная чёрная и безликая стена, слившаяся в едино. Слово взял пожилой мужчина, представляя всех из пятерых как назначенный старшими стражей. Передал нам документы. Их подхватил один из мелких мальчишек, взявшихся из ниоткуда и передавший их совету за моей спиной.
Из представления я узнала имена. Женщина Виктория. Старшая версия Сени – Александр. Трое пожилых людей – это Георг Михайлович, Игорь Валерьевич и Вацлав Карлович. Мы не представлялись. Совет изучил и зачитал вслух документы.
И понеслась душа в рай…
Сначала старейшины нашего совета зачитали список принятых в стаю, и тех, кто теперь под защитой стаи, но не в ней, а значит их выдавать мы отказались. Каждое имя члены совета выгрызали с моего молчаливого согласия у стражей. Да, все это время я молчала лишь кивком соглашаясь или отвергая предложения. Но всех, кого мы приняли в стаю мы отвоевали и с них сняли все обвинения. Так же отбились от обвинений подопечных стаи.
О тех, кто сидел слева, от меня и имел свободу передвижения, теперь уже во всех смыслах этого слова, всех их мы в документах определили, как жертвы и свидетели. С них не сняли обвинений полностью.
Это решит суд стай, но мы, Волковы и Князевы, будем в защите у них и за их право свободы и снятия обвинений по праву жертв. А это право им обеспечивало все показания, которые мы, а своём суде на этом же поле зафиксировали как письменно, так и в виде видеозаписи. Об этом в своё время позаботился Князев, все писалось тогда и пишется сейчас.
Поэтому тех, кто слева от меня, мы не передавали стажам. Мы их приютили до приглашения на суд стай. Вот эти слова вызвали шепотки и переговоры в рядах стражей. Безликая стена без эмоций загудела и очеловечилась. Кто-то не сдерживаясь стал возмущаться и выкрикивать недовольство уже вслух. А я все так же молчала и сидела только изредка кивая.
Наверное, это и взбесило ту дамочку-стражницу, что приезжала к нам в прошлый раз. Она вскочила с места и буквально подлетела к пятёрке. Но мои были быстрее. Они ждали этого, были к этому готовы. Стоило ей остановиться у пятёрки как два волка уже обращённых, стояли рядом, скалясь по обе стороны от меня. Мой друг детства Колька, который вымахал двухметровой детиной что в человеческом облике и размером с раскормленного медведя в волчьем и Петя, ничуть не меньше в размерах.
На поле была тишина, лишь рык моих оборотней по обе стороны от меня и сорвавшееся дыхание той дамочки. Я улыбнулась, слегка, только одними уголками губ. Не смогла сдержаться. С этой лёгкой улыбкой на лице я осмотрела пятёрку стражей и увидела в их глазах понимание и такое же удовлетворение ситуацией. Так вот они, надёжные друзья Князева.
Мне не показалось, они участвовали в том, что мы делаем. Даже больше, мне показалось они разделяли наш план. Я, опираясь на своих защитников встала и их морды при моем росте были почти на уровне с моим лицом. Я не сдержалась и потрепав их за ушами прошептала им, но тишина разнесла мои слова среди всех оборотней.
– Разъелись, не волки, а медведи. Вы чуть назад станьте, а то меня, маленькую, за вами и не видно.
Я услышала хмыканье и шепотки с явным хихиканьем с задних рядов за спинами пятерых. Это придало уверенности наглой дамочке. Она не вышла вперёд пятёрки, соблюдая субординацию, но подошла вплотную и обратилась к ним лично и ко всем стражам сразу.