– И Волковых. На этом разговор закончен. О достигнутых сегодня соглашениях и запрете мы сообщим совету стражей, суду стай и всем вожакам стай, с которыми сможем связаться.
И волки двинулись к стражам выводя их к машинам.
Пленников увели и заперли. Костры погасили, ковры собрали, и стая разошлась по домам. А я с Князевым и нашим советом сидели на веранде и обсуждали итоги. Всё пошло не совсем так, как мы планировали. Мы хотели отдать пленников, всех кроме Фонберина. Но мы планировали срыв той дамочки, чьё имя я даже не запомнила. Благодаря ей мы планировали выказать недоверие стражам.
Но все пошло не совсем по плану. И теперь пленники у нас, мы за них отвечаем и не известно какого саботажа ждать в связи с этим. Стажи и мы в непонятном и пока в не вооружённом конфликте. Да, мы хотели просеять и найти среди стражей предателей и отложить суд.
Чтобы сдать людям Фонберина и оправдать его там. А теперь мы не знаем, что делать и с чего начинать. Постепенно на наши посиделки пришли многие из стаи и пятёрка старших стражей. Мы долго так сидели кто где нашёл свободное место и пили в молчаливых раздумьях. Бабуля поставила на стол сладкое, самовар, домашнее вино, фрукты. Первым нарушил тишину Вацлав.
– Знаешь, Коля, когда мы обсуждали сегодняшний день, то договаривались о другом.
– Да уж. – подхватил Георг. Вот не получалось у меня даже мысленно их называть по отчеству. Как-то слишком молодо и активно они выглядели. – Знаешь Коля, я вот смотрю на тебя и себя, вроде уже седые и далеко не молодые, да у нас же трое внуков на двоих, а как свяжусь с тобой, так вечно как мальчишка вляпываюсь. И как всегда в неприятности меня втягиваешь именно ты.
И они засмеялись. Громко и от души. Их смех подхватили и остальные. Уже утирая слезы и прекращая смеяться, мы все понимали, что выплёскивали напряжение смехом.
– Ну что ж, мальчишки. Послушайте теперь взрослых и мудрых женщин. – Заговорила бабуля, когда сил смеяться не осталось. – Сделанного не воротишь и не изменишь. Но нам надо самим сообщить другим стаям свою версию и как можно быстрее. Быстрее других.
– Поэтому, – вклинилась в разговор Виктория – пока остальные витали в облаках и мечтали, мы с Сашкой подстраховались. Мы скачали контакты всех стай, телефоны вожаков и экстренные контакты стай, их электронную почту. Только там столько данных…
– Можно создать общие группы в интернете, в разных сетях, где добавить все контакты. Тех, кого не будет в них, обзвонить лично и сделать рассылку со ссылкой на группу. Также заархивировать видео с суда стаи и сегодняшней встречи и сделать рассылку на почту для подстраховки.
– Правильно Сашка. – Подхватил Игорь Валерьевич и Князев. – Ты и займись этим.
– Петь, Сень, Ян, Дэн, Коль, организуйте все. Соберите ноутбуки по домам и организуйте группы. От моего имени и от имени Николая Фёдоровича, обязательно в каждой группе должны быть его и мой контакт. Сделайте списки. Кто подозрительно активен, кто подозрительно не активен в группе. Отдельно, кто не в сети и не отметился. С этими надо связываться лично. Также с почты, моей, только не личной. Создайте, если нет электронной почты нашей стаи. И делайте рассылку всем. Тоже с почтой Князевых. У них должно быть одно и тоже от двух источников, от двух стай. И берите всех, кого надо в помощники из стаи.
Из-за стола ушла вся молодёжь. Старшие тоже постепенно расходились. В итоге остались только родители, совет, стражи и я с Князевым. Они вспоминали былые времена. Говорили о молодости подсмеиваясь друг над другом. Было тепло и уютно. До те пор, пока Георг вдруг не спросил у Князева:
– Тебя можно поздравить дружище. Младший сын нашёл пару. Когда-свадьба-то? Говорят, вы уже ждёте прибавления?
Я как раз запивала чаем разжёванный пряник. Напротив, сидел собственно сам Князев, там же Георг и мой отец в обнимку с мамой. Как в плохой шутке, все прожёванное и запитое равномерно распределилось по собеседникам, сидящим, напротив. Только мама умело прикрылась отцом нырнув ему за спину.
– Вот же гад. Запрещаю. Вообще запрещаю появляться и этой лживой сволочи и его Олечке, и деточкам их.
Мне было плевать на немые и ошалевшие взгляды всех присутствующих. Плевать на оплёванных мужчин, которым не повезло сидеть напротив меня и на ловко увернувшуюся маму тоже. Я злилась. И мне было больно. За столом была тишина. Я встала после своей гневной речи и вылезла из-за стола. Уже на пороге, уходя к себе в комнату, я из последних сил сдерживая предательские слезы глубоко вдохнула и не поворачиваясь с выдохом произнесла.